Вторая жена. Терпеть не буду

Я говорю себе, что это нормально, что так бывает, что я просто устала.

Я пытаюсь убедить себя, что всё в порядке.

Но внутри всё равно тревожно.

Я поворачиваюсь на бок, затаив дыхание, надеясь, что он тоже проснётся.

Что посмотрит на меня.

Что спросит, как я себя чувствую.

Но он просто встаёт.

Молча.

Я жду.

Может, он хотя бы скажет что-то?

Может, заметит, что мне плохо?

Может, вспомнит, как долго мы ждали этого ребёнка, как я боялась, что у нас ничего не получится?

Но он просто выходит из комнаты.

Не оглядываясь.

Я медленно сажусь, обхватываю живот ладонями.

Два года мы мечтали об этом ребёнке.

Два года я ловила каждое изменение в своём организме, надеялась, ждала.

Два года я боялась, что если у нас не получится, он разочаруется во мне.

А теперь, когда всё получилось, когда я наконец ношу под сердцем нашего ребёнка, кажется, будто для него это уже не имеет значения.

Я закрываю глаза, наклоняю голову вперёд, медленно вдыхаю.

Если задержусь ещё на минуту, начнутся вопросы.

Я встаю.

Тело тяжёлое, слабое, ноги ватные.

Но времени жалеть себя нет.

Выхожу на кухню, и всё начинается заново.

– Лейна, ты наконец-то встала, – раздражённо говорит свекровь. – Все уже позавтракали.

– Я неважно себя чувствую…

Я говорю тихо, но никто даже не слушает.

– Ой, только не начинай, – Айшат смотрит на меня прищуренно. – Надеюсь, ты не собираешься лежать целый день?

Я опускаю глаза.

Мне плохо.

Но кому есть до этого дело?

Ставлю чайник, режу хлеб, накрываю на стол, стираю пятна со стола, убираю за детьми.

Ноющая боль в животе не проходит.

Я незаметно держусь за него, пытаясь убедить себя, что это просто усталость.

– Что ты всё за него держишься? – Айшат насмешливо смотрит на меня. – Ты же не первая беременная.

Я не отвечаю.

Мне хочется сказать, что мне страшно.

Что у меня болит.

Что я боюсь, что что-то идёт не так.

Но я молчу.

За обедом Умар по-прежнему холоден.

Он не смотрит на меня.

Не спрашивает, как я себя чувствую.

Я ловлю его взгляд, но он тут же отворачивается, делает вид, что меня нет.

Я опускаю глаза в тарелку, машинально наматываю на вилку кусочек лапши.

Аппетита нет, но я заставляю себя есть.

В доме не принято капризничать.

В доме не принято отказываться от еды.

Я чувствую на себе взгляд свекрови.

– Ты что-то бледная, – произносит она, прищуриваясь. – Беременность – это не болезнь, Лейна.

– Да-да, не хватало ещё, чтобы она в постели лежала, – хмыкает Айшат.

Я прикусываю язык.

Я ничего не скажу.

Потому что если скажу – всё станет только хуже.

Я доедаю, ставлю тарелку в раковину, и тут меня накрывает новая волна боли.

Она резче, глубже, чем утром.

Я замираю, медленно вдыхаю носом, выдыхаю через рот, стараясь не выдать себя.

– Что стоишь? – недовольно произносит свекровь. – Помой за собой.

Я включаю воду, кладу руки на край раковины, сжимаю пальцы.

В голове звон.

Я опускаю глаза, машинально смотрю вниз.

И замираю.

На светлой ткани платья – крошечное пятнышко алого цвета.

Я моргаю, не веря.

Нет.

Нет-нет-нет.

Этого не может быть.

Я чувствую, как сердце начинает бешено колотиться в груди.