Даже если ты меня ненавидишь

– Извиняйся, – требует Ада из-за плеча матери.

– Не заставляй меня ждать, – добавляет родительница.

– Я извинюсь, если ты вернешь мою игрушку, хоть я ни в чем не виновата и ударилась эта… сестра сама, – выпаливаю на одном дыхании.

– Хорошо, – соглашается мать.

– Аделин, извини за то, что ты ударилась, – без особой радости проговариваю я.

Мать кидает медведя на мою кровать и добавляет:

– Завтра утром сама выбросишь. Хочешь игрушку? Я закажу тебе в приличном магазине, – разворачивается и уходит.

Ада показывает мне язык и тоже наконец сваливает. Закрываю за ними дверь, чувствуя, как внутри все дрожит от обиды и несправедливости. Забираю медведя, сажусь на подоконник. Прижав игрушку к себе, виском прислоняюсь к оконному стеклу и смотрю на другую сторону дороги, откуда сейчас в ответ на меня и посмотреть некому.

Так одиноко…

Данте

Трек к главе – Eminem «Lose Yourself»

Надо бы лечь спать. Я чертовски устал за последние сутки, а завтрашний день обещает разорвать меня изнутри, так что силы точно бы пригодились, но не спится. Полистав книжку, продолжаю игнорировать сообщения от Даны. Я был бы совсем не против, чтобы со мной поиграли ее умелые руки и губы. Секс стал бы отличной разрядкой, и наверняка после него меня бы точно вырубило, но я не готов слушать, а просто приехать и заняться делом Дана не может. Особенно после ссоры в раздевалке «Клетки». Сначала обязательно будут надутые губы и вынос мозга. Не хочу. Потом. Может быть, завтра или… Да, пусть приезжает утром. Люблю утренний секс.

Или черт с ней? Заменить не проблема, просто… Просто тянет туда, куда не должно. Куда точно лезть нельзя. Так и не ответив Дане, сажусь и кидаю телефон рядом.

«Ну и пошел ты! Козел!» – загорается на экране.

«Окей», – отвечаю ей.

Неплохая мысль. Прокачусь, пожалуй. Она пишет. Не понравился мой ответ. Усмехнувшись, закидываю ее в ЧС до утра, надеваю штаны, футболку цвета хаки, косуху, шнурую ботинки и выхожу на улицу. Ночная свежесть пробирает до мозгов. Днем уже довольно тепло. У Калинина я спокойно хожу без майки, а по ночам температура резко падает. Март всегда контрастный. Завтра может долбануть мороз и выпасть снег, а потом снова будет тепло.

Включаю в старенькой «бэхе» Эминема. Криво усмехнувшись, покачиваю головой под ритм трека и выезжаю из своего гетто в сторону центра. Развлечений в городе не так уж и много, и, как только позволяет погода, народ собирается на улице. Парочки, шумные компании, пьяные гопники. Кого тут только не встретишь!

Выхватываю знакомые рожи. Они меня тоже замечают. Орут, придурки, руками машут, привлекая внимание. Ищу место, где можно встать. Парни направляются навстречу. Пересекаемся у бордюра. Продолжая криво усмехаться, смотрю на тех, кто кинул меня во время пожара, физически ощущая, как тяжелеют взгляд и кулаки.

– Данте, я думал, тебя того… посадили, – пряча от меня взгляд, говорит Серега. – Но я… это… рад, что все обошлось. Как ты отмазался?

Его словарный запас поражает разнообразием. Забавляет.

– Дан, ты же… это… – продолжает оправдываться Серый, – знаешь, у меня матушка там, все дела. Мне нельзя попадаться. Ты извини, что так вышло. Давай, может, забудем, а? Мы же друзья.