Компас и клинок. Книга 1

– У них теперь другой капитан, капитан Спенсер Легган. По слухам, перед этим он служил на Дальних островах. Прижал их к ногтю. Заставил их страдать.

По нашим спинам пробегают мурашки. Все мы слышали, что стряслось на Дальних островах, архипелаге к востоку от нас.

– Со слов дозора, в законе ясно прописано: лишь руководящий совет Арнхема, и никто другой, диктует законы на этой земле. Никакой контрабанды. Никакого расхищения потопленных кораблей. А любой улов – их собственность. Сидят они в своих далеких столицах, в окружении высоких зданий, вымощенных улиц и карет, и указывают, как нам жить. Засылают людей, чтобы те втоптали нас в грязь. Но мы и их переживем. Если не сдаваться, не высовываться, то они нас и не поймают. Ни сейчас, ни потом. Терри, Лиш. Несите первый, – командует Брин, и поднявшийся было гул толпы умолкает.

С передней скамьи встают мужчина с женщиной и подходят к указанному Брином ящику. Провозившись с добрую минуту, они наконец-то подтаскивают ящик поближе, и мы все тянемся вперед, пытаясь в него заглянуть. За этим мы и собрались – узнать, что за улов нам достался вчера.

Агнес хватает меня за руку, и мы, едва дыша, наблюдаем, как Брин выламывает крышку ящика. Я привстаю, и сердце колотится, будто заяц в силках.

И тут я понимаю, что внутри.

Стеклянные бусины. Сотни бусин. Переливчатых, прелестных бусин, поблескивающих на свету из окна. Мириады цветов и оттенков: серебристые, зеленые, лиловые, золотые.

Блестки, как их называют. Изготавливают, как и винтовки, на севере, судя по слухам. Нашивают на изысканные платья или обвешивают ими шею, даже носят, словно переливчатые слезинки, в мочках элегантные жены купцов.

По комнате прокатывается радостный крик, а следом – улюлюканье и веселые возгласы. Румянец у меня на щеках полыхает. Какие же сокровища. Какая красота.

– А знаешь, Мира, что это значит? Знаешь, что это значит? – тараторит Агнес, дергая меня за руку.

Я киваю. У меня нет слов. Вокруг все хлопают друг друга по спине, обнимаются, отирают слезы. Ведь если этот ящик доверху наполнен бусинами, то и другие тоже. Такого улова мы не видели уже лет десять, а товара на продажу тут на много лет вперед. А это означает не только сытый желудок. Это означает свободу. Это означает возможности. И на этот раз мы с Агнес в доле.

Большая часть улова принадлежит острову, а распределением ресурсов, как предводитель, занимается Брин. Но мы были среди семерки на канате.

И нам причитается доля.

КОГДА МЫ РАСХОДИМСЯ ПОСЛЕ СОБРАНИЯ, солнце уже высоко. Я стараюсь сдержаться, не слишком выказывать радость, но она так и клокочет в груди, переливаясь через край беззвучным смехом. Это кораблекрушение – как благословение, и я невольно думаю, что оно было дано нам свыше. Как мы того и заслуживаем. Ведь мы заслуживаем несравнимо большего, чем впалые животы. Мы давно уже особо не празднуем, хотя в былые дни устраивали пиршества вместе с жителями острова Пенриф. Либо они к нам приплывали на яликах, либо мы к ним и делили пополам последнюю добычу. Пели, танцевали, разжигали костры, и те до поздней ночи нас согревали. Но этой зимой жители Пенрифа к нам пока не заглядывали – для праздника добытого не хватало. Меня так и тянет отбросить наконец мысли о холоде и голоде, затянуть какую-нибудь праздничную песню и наесться досыта.