Ведьма, мы-же-на-ты!

Но при использовании магии картина была пострашнее… Только разбираться, почему так, времени не было.

– Сгинь, ведьма! – меж тем, приходя в сознание, прорычал сидевший на скамье и прислоненный спиной к стене супруг.

Была бы я послушной кроткой женой, непременно так бы и поступила: отскочила, мышкой юркнула за дверь и затихла.

Ибо больно уж у пепельного вышел посыл угрожающим. Но я была ведьмой. И мало того, дочерью своего отца, а того куда только не посылали. Чаще всего в пекло к демонам! А он оттуда всегда возвращался, загоревший, отдохнувший, еще и с кошелем золота. Так что…

– Чтобы я ушла, мне надо не «сгинь» говорить, а минимум «сдохни»! – просветила я болезного муженька, призывая силу.

– Полагаю, что при этом по правилам хорошего тона нужно еще держать наведенный на тебя арбалет? – прошипел сквозь стиснутые зубы пепельный.

– Смекаешь… – довольно хмыкнула я, начав накладывать заклинание для остановки крови…

Вот только оно, всегда выходившее у меня идеально, отчего-то дало осечку – рана и не думала затягиваться, наоборот, разрасталась. Да чтоб тебя!

Пепельный же закатил глаза и тяжело дышал открытым ртом, в то время как мужские руки схватились за край широкой лавки и побелели от напряжения. Да уж… судя по всему, сейчас муженьку до блаженства было так же далеко, как мне до сана настоятеля монастыря. Мужского.

Я упрямо закусила губу, вливая в супружника силы. Ощущения были, что пытаюсь наполнить пропасть.

– Какого темного ты творишь? – выгибаясь под током моей магии, выдохнул раненый. – Убирайся!

– Угу. Метелку взяла и побежала наводить порядок, – фыркнула я и закусила губу: резерв стремительно пустел.

Руки начали уже подрагивать, а ноги подкашиваться, но я упрямо продолжала нелегкое дело спасения мужа. Хотя проще его было добить, чем исцелить… Почему же магия-то не берет этого пепельного?

По всему выходило, что чары тут были бесполезны. А что, если…

Я вспомнила о настойке кровохлебки и атаривора. Дрянь была забористая. На раз унимала и кровь, и любое желание жить. Боль при использовании зелья была просто чудовищной.

Зато в ней не было ни капли магии, лишь травы и алхимические реагенты.

– Если от этого лечения сейчас не умрешь, то будешь жить долго, счастливо и желательно подальше от меня, – известила я пепельного, возвращаясь к нему с бутылем в руках.

Супруг глянул на меня затуманенным от боли взглядом. Я же, ощутив себя в роли того самого зла, которое либо убивает, либо делает сильнее, циничнее и мрачнее, зубами вонзилась в плотно сидевшую пробку. А через мгновение выплюнула ее куда-то в сторону.

Теперь нужно было залить зельем рану… Правда, перед этим зафиксировать пациента, ибо лекарская молва гласила, что правильно связанный больной в чарах обезболивания не нуждается. А без них, увы, брыкается…

В нашем же случае одними пинками навряд ли бы обошлось, а на заклинания у меня уже не было сил. Ни физических, ни магических, ни моральных. А вот масса тела имелась. И ее-то я использовала, практически сев на колени к пепельному. Щедро плеснула зелье на рану. И тут же схватила мужские руки, чтобы они не потянулись к животу, пытаясь убрать эликсир и тем разодрать рубец еще сильнее…