Ведьма, мы-же-на-ты!

Другое дело, откуда он взялся в теле девчушки? Я посмотрела на руку. Меленький порез. Он даже не вспух особо. Простая царапина.

Вот только на болотах росли не только клюква да багульник. Были там и магические травы – вроде той же живоглотки.

Я осторожно взяла запястье ребенка. Пригляделась. Больше всего было похоже на яд формироны – кустарника редкого, реликтового, но как раз предпочитавшего топкие низины. И хотя шипов у этой полумагической пакости не было, но оцарапаться о живые и гибкие ветви, которые так и норовили схватить путника и обвить, – запросто. Только сдается мне, что и растеньице было еще молоденьким. Иначе бы оплело малую, ядом напоило и переварило.

Я на миг прикрыла глаза, сосредотачиваясь и призывая дар, а затем взяла в руку начавшее холодеть детское запястье, положила его раной, уже успевшей покрыться корочкой запекшейся крови, наверх и выдохнула слова заклинания. Моя вторая ладонь распростерлась ровно над порезом, чувствуя, как начал вибрировать воздух вокруг от напряжения.

Сила уходила потоком, лилась, как в бездонную бочку. Я чувствовала, как она пронизывает тело малышки, как ее длинные светлые волосы начинают подниматься над столом, паря у лица девчушки, словно золотое облако. Мои пальцы, из которых сила лилась в тело ребенка, стало печь.

А яд медленно, но верно начал свой обратный ход, потянулся из крупных вен к малым, потом к сосудам, капиллярам, собираясь в месте пореза. И выйти отраве наружу мешала лишь запекшаяся кровь.

Так что я, взяв нож, осторожно рассекла кожу по новой. Капля яда вышла. Поднялась в воздухе, зависнув ртутным шариком на уровне моих глаз.

– Ну вот и весь кашель, – произнесла я, метко отправив яд в приоткрытое окно.

И только тут поняла, как выложилась. Пальцы подрагивали, ноги подкашивались, а меня саму вело. Не ухватилась бы за край стола – так и грохнулась бы об пол. А еще, пока я вытягивала магический токсин, кажется, не рассчитала силы и отсыпала девчушке немного своей магии. Ведьмой она, конечно, не станет, но то, что удачливее будет какое-то время, точно. Ну и глаз дурнее. Так что не порчу, так хворобу навести сможет. Не сильную, но все же…

– Все. Уходи. Жить будет, – выдохнула я, пытаясь не грохнуться в банальный обморок от истощения.

– Спасибо-спасибо-спасибо, – вновь затараторила мать, хватая меня за руки, чтоб те поцеловать. Вот зря. Я все же не удержалась и… упала.

Хорошо хоть, еще головой об пол не приложилась: хватка у матери оказалась железной, и она смогла удержать меня в последний момент.

– Плохо вам, госпожа колдовка?

Я не стала говорить о магическом истощении и объяснять, что такое пустой резерв. Сказала, чтоб было понятно:

– Устала и голодная. Нужно поесть. Так что давай уноси ребенка. И впредь пусть в лесу осторожнее будет, к незнакомым растениям не подход…

Я не договорила: девочка на столе заворочалась, а потом, свернувшись точно котенок, сонно засопела. Без надсадного грудного кашля, жара и холодного пота.

Мать же понятливо подхватила дитя и была такова, а я, закрыв за ней дверь, привалилась к косяку и выдохнула. Поела грибочков, называется…