Ведьма, мы-же-на-ты!

– Знаете, я, пожалуй, откажусь, – вежливо ответила я и невежливо хлопнула дверью по самому носу стоявшего на пороге слуги богов.

Но если я думала, что после этого мой гость уйдет, то я не знала местных служителей. Точнее, одного-единственного, как выяснилось позже, на весь Вудленд.

– Ну, может, хотя бы на исповедь придете, раз аутодафе вам не по душе, – из-за двери прогнусавил (после разбитого-то носа) дланник.

Меня такое упорство, признаться, заинтересовало, и я с любопытством приоткрыла дверь, чтобы увидеть державшегося за распухшую гулю жреца вышних. Преподобный же не иначе как решил, что я передумала, и, отняв руки от носа, возвестил:

– О, дочь моя! Ты все же решила искупить свои грехи и встать на путь истинный, благословением снискать путь к спасению.

Я, прислонившись к дверному косяку, скрестила руки на груди и с иронией в голосе ответила:

– Знаете, на этот ваш истинный путь даже вставать неудобно, не то что по нему идти: одни ямы, рытвины, лужи. Я уж лучше по привычному, темному и порочному… Могу и вас провести. Надо?

Теперь уже начал отказываться от предложения жрец, словно я пыталась затащить его в силки разврата прямо на пороге. А я-то всего-навсего хотела предложить оскоромиться колбасой, которая у меня была…

– Ну хотя бы в храм зайдите! – простонал с мольбой проповедник. – А то иначе меня самого горожане на костер отправят.

– Вас-то за что? – удивилась я.

– За неисполнение служебных обязанностей! У меня среди местных жителей и так нет… как его… авторитета! Вот. А этой ночью ко мне… – тут парень сглотнул и пояснил: – Я живу в домике рядом с храмом. Пришли горожане. С вилами, факелами и требованием изничтожить ведьму, которая прилетела в город. А уничтожитель из меня… – он замолчал, оборвав себя на полуслове интонацией смертельно раненной дворняги.

Но папа учил, что тех, кто уже не жилец, нужно добивать, чтоб не мучились. Ну я и добила словом:

– …так себе.

– Ты умеешь поддержать, – саркастически заметил храмовник.

– Всегда обращайся, – великодушно разрешила я.

– В кого? – сморгнув, спросил рыжий, замерев, даже о распухшей гуле своей забыл.

– К кому, – вздохнув, пояснила я. Все же не нужно было так сильно дверью его прикладывать. Видимо, створка не только нос отшибла, но и мозги.

– А-а-а-а, – выдохнул рыжий и тут же воспользовался предложением: – Тогда обращаюсь с предложением посетить сегодняшнюю мессу.

– Боюсь, если я приду, будет хуже, – приподняв бровь, ответила я и пояснила: – Досточтимые горожане будут разочарованы, что богомерзкая колдовка не только вошла в храм, но и вышла из него живой. И ваш авторитет упадет еще ниже. И богов, кстати, тоже.

– А вы точно выйдете живой? – с печалью вопросил дланник.

– Если меня не будут пытаться поднять на вилы, а станут уповать исключительно на кары богов, то да, – заверила я.

Преподобный опечалился еще сильнее, горестно вздохнул, но таки согласился, что непогрешимостью веры рисковать не стоит, и отчалил. Правда, перед этим попросил залечить ему раздувшийся нос.

Я же, глядя на красную, распухшую гулю, сжалилась и, лишь ехидно поинтересовавшись, к какой категории грехов относится просьба духовника к ведьме о помощи, призвала магию.