Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога

У меня зашлось дыхание. Серебряный ларин! За один вечер! Я помолчала только для того, чтобы успокоиться.

– Мы согласны, – кивнула с достоинством, – и песня о вас в подарок.

Рози мечтательно улыбнулась:

– Ещё никто не посвящал мне песен, мой муж чудесный, но так далёк от романтики.

– И хорошо, – улыбнулась я, – стихи лучше слушать на сытый желудок.

Рози от души расхохоталась:

– Буду рада видеть вас у себя послезавтра. Вот задаток, – протянула она двадцать киршей, – не подведите меня.

– К шести вечера будем у вас, – улыбнулась я, прибирая деньги в кошель.

За чай Рози платы с нас не взяла, мы тепло попрощались и вышли на улицу. У меня от волнения и радости пылали щёки, а Дин хромал на одну ногу.

– Лягаешься, как заправская лошадь, – разругался он.

– А ты раскис, как тюфяк.

– Сколько Рози согласна заплатить? – всё ещё дуясь, спросил менестрель.

– Ты присядь, – указала ему на чьё-то крыльцо. Ничего не понимая, Дин опустился на ступеньки.

Я подбоченилась:

– За вечер она заплатит ларин! И задаток дала, двадцать киршей!

Менестрель подскочил, как кузнечик:

– Дора! Это правда? – он схватил меня за руки. – Немыслимо!

Достала деньги из кошеля, подкинула их на ладони:

– Как тебе?

– Я раньше столько за неделю зарабатывал! И то, если повезёт.

– Но ещё одна выходка и больше не буду тебе помогать. С Рози нам просто повезло.

– Бесценная моя, Дора, – в глазах Дина светилась жадность вкупе с обожанием, – я буду повиноваться каждому твоему слову.

– Вот и помни об этом, – щёлкнула его легонько по носу, – идём, теперь поищем работу для меня.

В приподнятом настроении пошли дальше, но на этом удача нас покинула. Мы обошли несколько кварталов, но так ничего и не нашли. Ни в тавернах, ни у ткачих.

– Я больше ходить не могу, – потирая натруженные ноги, присела на скамейку. Радовало меня лишь одно – Меглор город большой, что-нибудь да отыщется.

Дин опустился рядом:

– Дора, неужели думаешь, я брошу тебя после того, как ты помогла мне. Деньги есть, проживём. Найдёшь ещё себе место. Пошли домой.

– Зайдём на рынок, – устало поднялась со скамьи.

– Зачем?

– Увидишь.

Пока шли по улицам, я всё смотрела на одёжку Дина. Неплохо сшитая, она порядком поизносилась, края рукавов превратились в бахрому. Когда мы были в Касселе, заметила, что продавцы часто отдают остатки материи по бросовой цене, и сейчас меня осенило. Куплю несколько обрезков, пошью хотя бы новый котарди для выступлений. Как говорится, встречают по одёжке.

На рынке я хорошо сторговалась за несколько кусков красной и зелёной материи, хватило ещё и на декоративный поясок.

Дома мы наскоро приготовили ужин, поели, и я принялась снимать мерки с Дина.

– Дора, – менестрель расчувствовался, – как мне тебя благодарить, и не знаю.

– Стой смирно, – ворчала я, зажав иголки в зубах, – это я тебя продать подороже пытаюсь.

Дин усмехнулся и замер, аки статуя.

Весь следующий день я потратила на наряд для менестреля. Сшила симпатичный котарди, одна половинка его была красной, другая зелёной, на талию приладила узорчатый пояс, подогнала по фигуре, которая у Дина была неплохой, надо отметить. Подлатала рубашку и штаны, отпорола чёрную кайму, которую ранее пришила к плащу и из остатков материала сделала по краю красно-зелёную канву. Получилось нарядно.