Извращенное королевство

Это были они.

Нокс и Тил – те дети, пострадавшие от рук мамы.

Эйден и я – не единственные выжившие.

На следующий день во время завтрака я сижу молча и едва притрагиваюсь к еде.

Обычно я разговариваю с Ноксом, но сегодня не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.

Не после того, что вспомнила вчера.

Папа и Агнус разговаривают о делах на бирже. Нокс уже не надеется, что кто-то будет его слушать, поэтому просто балуется едой Тил. Она пинает его под столом, и звук эхом разносится по обеденному залу. Он воет, словно его убивают.

Задумываюсь, кричал ли он, когда мама резала ему колено в тот день.

«Не смей».

Если я позволю темным мыслям захлестнуть меня, то просто не смогу нормально существовать. И буду мучиться от бессонницы, прижав колени к груди, как прошлой ночью.

Опускаю голову пониже, чтобы Тил и Нокс не заметили пылающих щек.

Почему земля не может разверзнуться и поглотить меня?

Как бы это выглядело, если бы рядом сидел Эйден? Во-первых, он бы не смущался. Во-вторых, знал бы, как действовать в этой ситуации.

«Мозг, да что с тобой, черт возьми? Мы разве не договорились выбросить Эйдена из головы?»

Прошло всего три дня, как мы виделись. В смысле в памяти еще свежи он и его тупая помолвка.

«Ну уж нет, мозг. Это не так работает. Забудь его. Забудь нафиг».

– Мы будем в моем кабинете, если тебе что-нибудь будет нужно, принцесса.

Папа и Агнус встают из-за стола.

Я была слишком увлечена внутренним диалогом со своим мозгом и не заметила, как они замолчали.

Папа улыбается мне.

– Потом покатаемся на лошадях.

– Но я не умею.

– Умеешь. – Он улыбается. – Нужно просто вспомнить.

Только после того, как они с Агнусом удаляются вверх по лестнице, я понимаю, что за столом остались Нокс и Тил.

И больше никого.

Господи. Что мне сейчас, блин, делать?

Бежать? Да ну, это невежливо.

Спрятаться под столом? Глупо.

Щедро шлепаю порцию джема на тост и неторопливо размазываю его, будто я художник. Сейчас я бы сделала что угодно, лишь бы избежать их общества, но не особенно верю, что ноги способны унести меня отсюда.

– Все хорошо? – Нокс откусывает булочку. – Ты не проронила ни слова со вчерашнего ужина.

Тил таращится на меня из-под густых длинных ресниц, но ничего не говорит.

«Ты взрослая. Держи себя в руках, черт возьми».

Глубоко и тяжело вздохнув, поднимаю голову и крепко сжимаю в руках тост.

Две пары глаз пристально смотрят на меня. Карие и цвета полуночи.

Вот почему Нокс и Тил показались мне знакомыми, когда я впервые их увидела – точнее, не впервые.

– Я помню встречу с вами много лет назад. – Мой голос звучит тяжело из-за подавляемых эмоций. Я едва дышу и уж тем более говорю. – Мне жаль, что мама так поступила с вами. П-простите меня.

– Наконец-то! – Нокс бьет себя в грудь. – Мне было обидно, что ты меня не помнишь. Это разбивало сердечко.

– Да на хрен мне нужны твои извинения, – равнодушно говорит Тил и отхлебывает кофе. – Это не вернет того, что я потеряла.

Я растерянно моргаю.

– Ты сейчас говоришь как сучка, Ти, – комментирует Нокс так беспечно, словно это рядовая ситуация. – Тебе надо кое-что знать о Тил, Элли. Она своеобразно выражается. Так, слушай сюда, Ти. Подумай немного над своими словами и скажи еще раз.