Извращенное королевство

Я еще не приняла решение, возможно, из-за того, что мозг сейчас перегружен новой информацией.

Если я поговорю с Ноксом, то может быть, мы придем к согласию.

Из комнаты вырываются басы метала. Стучу, но никто не отзывается. Наверное, не слышит меня из-за музыки.

Толкаю легонько дверь кончиками пальцев и останавливаюсь у порога.

Нокс растянулся на кровати, на нем футболка и шорты. Он громко смеется и смотрит что-то в телефоне.

Спорю на сотку, что снова мемы.

Тил закатывает глаза, сидя за его столом. Она разбирается с какой-то программой на компьютере и морщится от смеха Нокса.

На ней джинсовые шорты, в этот раз без чулок. Я прищуриваюсь, чтобы прочесть надпись на черном топе.

«Шрам означает, что я выжила».

Как и в случае со шрамами у меня и у Эйдена.

У нас у всех есть шрамы, потому что мы выжили. Мы – выжившие.

Слова бьют по мне сильнее, чем мне хотелось бы признать.

Черт, почему у меня есть что-то общее с этим козлом?

С момента моего приезда Тил относилась ко мне не то чтобы особенно тепло, но и не враждебно. В целом она просто меня игнорирует.

Однако Нокс и папа просили меня дать ей время, чем я сейчас и занимаюсь.

Интересно, как они оказались у отца. Они зовут его папой, но ни один из них ему не родной – по его словам.

Собираюсь постучать снова и войти, но что-то замечаю периферическим зрением.

На полках сидит плюшевый мишка. Он не вписывается в интерьер Нокса. Стены выкрашены в черный и разрисованы граффити, посвященными группам Metallica, Slipknot и Megadeth. Какие уж тут плюшевые мишки.

О боже.

Нет, нет, нет…

Это зрелище мне знакомо.

Слишком знакомо.

По телу проходит дрожь, и мысли переносятся в прошлое.

«– Папочка, кто это?

– Эльза? Ты что здесь делаешь? – Папа удивленно смотрит на меня.

Хватаю его за ногу и наклоняюсь в сторону, чтобы увидеть дверь.

На меня смотрят две пары глаз. Одна более светлая, а другая абсолютно черная, как ночь вокруг. Лица грязные, будто их не мыли несколько дней. Темные волосы растрепаны, словно их никогда не расчесывали.

Прижимаю к себе плюшевого мишку так крепко, что могла бы его задушить.

– Им просто нужна помощь, принцесса. – Папа приседает передо мной. – Иди к себе в комнату.

– У них нет мишки, – говорю я.

– Да, дочка, – грустно отвечает папочка.

Я хмурюсь, и глаза наполняются слезами.

У каждого должен быть свой мишка. Это моя любимая игрушка. Папочка подарил медведя, когда мне было три года, и с тех пор я не расстаюсь с ним. Тед охраняет мой сон и всегда рядом. Мы устраиваем с ним чаепития.

Но папочка говорит, что эти ребята нуждаются в помощи, так что им игрушка нужнее.

– Вот. – Я протягиваю им мишку. – Он вам поможет. Берегите его, ладно? Он не любит мерзнуть и плавать.

Кто-то с более светлыми глазами забирает игрушку с робкой улыбкой.

Взгляд падает на их колени. Они все в крови.

– Папочка! Им больно!»

Задыхаюсь и возвращаюсь к реальности. Изумленно смотрю на обстановку вокруг.

Взгляд перемещается между мишкой, Ноксом и Тил.

Сердце едва не перестает биться, когда я опускаю взгляд ниже. На правом колене у Нокса и Тил бледные горизонтальные шрамы. Такие же, как у Илая после падения с велосипеда.