Сотня. Смутное время

– А ежели ей на руку попадёт, что делать? – на всякий случай поинтересовался Матвей.

– Ничего. Ничего ей не будет. То притирка не опасная. Даже наоборот. Ей для рук пользительно будет. Да только мало её. Хранить нельзя долго. Знал, что приедете, потому и сделал, чтобы свежую взяли с собой.

– Так может, пусть лучше руками? Руки-то материнские, – быстро предложил Матвей, вспомнив, натруженные ладони Настасьи.

– Хитёр, – тихо рассмеялся Святослав. – Ну да ладно. Пусть руками мажет. А как закончится притирка моя, Григорий пусть сюда за ней сам приезжает. Ещё дам.

– А меня посмотреть? – удивился парень.

– А чего на тебя смотреть? Как время придёт, гляну, а пока рано. Той притирки на седмицу бы хватило, – усмехнувшись, пояснил старик.

Григорий, вскипятивший самовар, внёс его в хату и, поставив на стол, повернулся к хозяину дома, вопросительно выгнув бровь.

– Добре всё идёт, – отмахнулся Святослав на невысказанный вопрос. – Главное, гляди, чтобы он ничего тяжёлого до поры поднимать не вздумал. Пусть лучше махины какие придумывает да рисует их на бумажке. После сам посмотришь, что из того сделать сможешь.

Удивлённо хмыкнув, Григорий молча кивнул и, привычно взъерошив пальцами чуб, спросил:

– Дедушка, а долго ему так?

– Это уж как батюшка рассудит, – развёл старик руками. – Ну да ладно. Я ему притирку дал, что с нею делать, рассказал. Закончится, сам за ней ко мне приедешь. Сына не тяни. Не время ещё. А теперь давайте чай пить. Мне внучка баранок свежих привезла, – весело улыбнулся старик, азартно потирая руки.

– Так и мы с гостинцами, – вспомнил Григорий и, не дожидаясь ответа, выскочил из дома.

– Это чего ж такое будет? – с заметным интересом спросил Святослав, когда кузнец внёс обратно широкую, вместительную корзину.

– А это, дедушка, и от Настасьи моей гостинец, и от Матвея придумка, – улыбнулся Григорий, выставляя на стол гладко оструганную доску, на которой, завёрнутый в чистую холстину, лежал одуряюще пахнущий пирог с ягодой. Следом кузнец выставил горшочек грецких орехов в меду.

– Вон для чего ты у меня про орешник спрашивал, – вспомнил старик, сунув нос в горшочек. – Добре, спробуем. А вы пока, вон, свежего медку лизните. Вон там гречишный, там липовый, а тут цветочный. Угощайтесь, сынки. Сам качал, – тепло, как-то очень по-доброму улыбнулся Святослав.

– Тебе Матвей рассказал, что я его наследником кликнуть хочу? – тихо спросил старик, глотнув чаю и повернувшись к кузнецу.

– Рассказал, – коротко кивнул Григорий.

– Примешь, аль спорить станешь?

– Спорил бы, коснись это чего другого. А по воинскому делу он тебе и вправду наследник выходит, – помолчав, вздохнул мастер.

– Вот за что тебя всегда и любил, Гриша, что головой думать умеешь, – одобрительно кивнул старик. – Эх, жаль, что ты весь в мастерство ушёл. Нет в тебе искры пращура твоего. Жаль. Но даст заступник, из сына твоего добрый вой получится. Пусть и без оборота, а всё одно, первому Лютому не уступит.

Спустя неделю после той поездки Матвей уже почти уверенно ползал по всему подворью, не боясь потерять сознание от боли. Нет, неприятные ощущения всё ещё имелись, но не в том количестве и качестве, что было вначале. Парень даже пытался делать мелкую работу по дому и помогал отцу затачивать различный инструмент и оружие или не спеша качая меха. Григорий, то и дело поглядывая на него, только вздыхал и мелко крестился.