Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1

До перерождения Мо Жаня эти превосходно сработанные «ночные стражи» имелись почти в каждом доме, поскольку один такой стоил не дороже метлы, а толку от него было побольше, чем от висящего на стене изображения духа-хранителя врат с зубастым оскалом.

После смерти Чу Ваньнина «ночные стражи» продолжали охранять дома бедняков, которые не могли себе позволить пригласить заклинателя-даоса. Благородные устремления Чу Ваньнина, полные сострадания к людям, в сочетании с его безразличием к судьбе собственных учеников… Хе-хе, они вызывали у Мо Жаня лишь презрение.

Юноша присел, глядя на груду деталей, которой только предстояло стать «ночным стражем», и в его памяти мгновенно всплыли воспоминания о прошлом. Не удержавшись, он схватил сустав одного из пальцев «ночного стража» и принялся его рассматривать.

Чу Ваньнин тем временем соединил вместе несколько деталей, вставив клинья в нужные пазы, и, наконец освободив руки, вытащил изо рта кисть.

– Я только что смазал его тунговым маслом, – сказал он, пристально глядя на Мо Жаня. – Не трогай.

– О…

Мо Жань положил сустав на место и, заставив себя успокоиться, вновь натянул на себя маску очаровательного и совершенно безобидного юноши.

– Учитель позвал меня, чтобы я чем-то ему помог? – сияя улыбкой, поинтересовался Мо Жань.

– Угу, – отозвался Чу Ваньнин.

– Что я должен делать?

– Приберись здесь.

Улыбка так и застыла на лице Мо Жаня. Он окинул взглядом комнату, выглядевшую так, будто через нее пронесся ураган, и не нашелся что сказать.

Чу Ваньнин был гением, одаренным поистине божественными способностями, но во всем, что касалось житейских вопросов, он показывал себя полным кретином.

Убрав с пола осколки пятой по счету чашки, разбитой давным-давно, но так и не выброшенной вовремя, Мо Жань наконец не выдержал:

– Учитель, сколько же вы не убирались в своей комнате? Великое Небо, ну и беспорядок!

– Почти год, – ответил, не поднимая головы, просматривающий чертежи Чу Ваньнин.

Прошло некоторое время, прежде чем Мо Жань вновь обрел дар речи.

– А спите вы обычно где?

– Что?

Вероятно, в чертежи закралась какая-то ошибка, раз Чу Ваньнин, которого то и дело отвлекали, выглядел еще более раздраженным, чем обычно. Пригладив волосы, он сердито ответил:

– Разумеется, я сплю на кровати.

Мо Жань перевел взгляд на вышеупомянутую кровать, загроможденную полуготовыми механическими воинами, а также пилами, топорами, напильниками и прочими инструментами с холодно блестевшими лезвиями острее бритвы. Жуть! И как он еще не отрезал себе голову во сне?

Все утро Мо Жань трудился в поте лица. Он вымел с пола три полных совка пыли и опилок, а пока протирал полки и книжные шкафы, истратил больше десятка белых тряпок, которые почти сразу стали черными. Однако уже перевалило за полдень, а была убрана лишь половина комнаты.

Вот уж действительно, этот Чу Ваньнин по зловредности перещеголяет любую злобную тетку!

На первый взгляд уборка не выглядела таким уж серьезным наказанием, да и не сказать чтобы она попадала под определение «тяжелой работы». Но кто же знал, что придется наводить чистоту в этом жутком логове, где никто не убирался триста шестьдесят пять дней? Кроме того, хотя Мо Жань и чувствовал себя неплохо, на нем после порки живого места не было, и, если эти мучения продолжатся, он вскоре совсем выдохнется и упадет без сил!