Сдавайся! Это любовь

– Я против мучения животных, – на полном серьезе говорит, – билеты на «стендап».

Из внутреннего кармана новой куртки – брендовой – достает два ярких билета с фотографией известного комика – Вальдемара Войцеховского.

Выкрикиваю на весь подъезд. Глаза вылетают из орбит, а ноги сами собой подпрыгивают, не чувствуя боли после часовой тренировки на икроножные мышцы.

– Я же его обожаю! Герман… – кидаюсь ему на шею и крепко-крепко обнимаю.

Поздно осознав, отталкиваю и стараюсь взять себя в руке. Быстро привожу себя в порядок и сметаю следы, что между нами были эти объятия. Корявые, неловкие, но довольно-таки неплохие.

– Знаю, – небрежно отвечает. Пронырливый взгляд ползет по моей груди.

– Эти билеты уже нигде не достать. Я мониторила их с первого дня продаж. И цены! Цены… – слов не нахожу, как дорого. Думала найти какую-то подработку, чтобы купить место на последний ряд.

Гера с самодовольством хмыкает.

Забираю два билета и любуюсь на парня, который смотрит на меня с картинки. Приглашу новенькую. Аню. Все без исключения девчонки любят этого комика.

– Спасибо, – говорю, продолжая смотреть на билеты.

Герман прочищает горло и демонстративно выдирает один билет из моих рук.

– Мне этот комик тоже нравится. Вместе пойдем.

– Об этом речи не было.

– Ну как это? Я купил билеты, я и решаю, с кем мне идти.

На кону моя гордость и поход на комика. По-хорошему, нужно смять второй билет и скрыться дома. Поплакать.

– Начало в девять.

Думай, Леся, решай.

– Но это же не свидание, так? – уточняю.

Сама пока не знаю, какой ответ меня устроит. Такая работа была проделана над собой, чтобы сдаться при первой обворожительной улыбке Германа?

– Разумеется, нет. Где я и где свидания? – ворчит, стоя ко мне спиной и возясь с замком на двери.

Свою я захлопываю громко и твердо решаю не идти. Ради приличия мог бы ответить, что это свидание!

– Лучше это или то, первое? – спрашиваю Маришку.

Попросту говоря, перекладываю решение за выбор наряда на семилетнего ребенка. Здорово, Птичкина!

– Надень голубое, – кивает на шкаф, где и висит то несчастливое платье. Я его не выкинула, когда следовало, теперь жалею. Висит и то и дело напоминает, что во мне нет загадки.

Зыркаю на сестру и кидаю на кровать юбку с завышенной талией и укороченный блейзер ярко-малинового цвета.

Вопреки всем моим доводам против встречи с Германом, вспоминаю улыбающееся лицо Вальдемара Войцеховского.

Можно притвориться, что мы с Крыловым не знакомы. Да, самый лучший выход из сложившейся ситуации.

Ровно в восемь вечера выхожу из квартиры и встречаюсь нос к носу с бывшим другом. Драные джинсы, белая рубашка, черная косуха. Белые зубы блестят в полумраке лестничной клетки.

– Я иду только потому, что мне нравится Войцеховский, – говорю, вскинув голову, – давай сделаем вид, что я просто перекупила у тебя билет.

Герман фыркает.

– Ага, теми деньгами, что ты магическим образом достала оттуда, – кивает на грудь, – прошу, Птичкина, – пропускает вперед.

От раздражения, что он такой весь из себя крутой и классный, волоски на шее шевелятся.