Сдавайся! Это любовь
– И не мечтай, торт оттуда не достану.
– Пф-ф, больно надо.
Стоим и смотрим друг на друга. Это первый раз, когда мы остались вдвоем. Институт не считается, там обычно вокруг нас много людей.
– Значит, спортом занимаешься?
Вместо ответа Олеся затягивает хвост на макушке туже и скрещивает руки на груди. Смотрит грозно, но прощаться и уходить не торопится.
Становится интересно, чем она жила этот год. Но так просто уже и не спросишь.
– Как тебе новенькая?
Не сразу понимаю, о ком она. Кожа на ее грудной клетке по-прежнему влажная.
– Ниче такая. Красивая.
Смотрю на тонкие запястья, а не в глаза.
– Ясно…
И что ей ясно?
– Леся? – открывается дверь и выбегает ее сестра. Увидев меня, хищно, по-девчачьи улыбается, – у тебя телефон разрывается. Парень твой звонит…
Птичкина выпрямляется и шустро сбегает с лестницы. Разговора как и не было. Захотелось схватить непослушную девчонку за локоть, как она меня, и остановить.
В конце концов, она обещала мне торт и не сказала, когда я его получу.
Но вижу только, как Олесина задница довольно заманчиво перекатывается, пока не скрывается за большой металлической дверью.
И «пока» не сказала.
Этот год ее точно испортил. Парень какой-то появился…
Глава 5. Олеся
Выглядываю в окно – дождь. И не две капли в три минуты, а настоящий осенний дождь еще и с холодным, порывистым ветром.
Бр-р… Ненавижу такое.
Достаю закинутые в дальний угол джинсы и беру с вешалки блузку. Спортивную форму закидываю в рюкзак и выхожу из дома, прихватив курточку.
Зонт забыла, но возвращаться уже нет времени. Опаздывать на первую пару нельзя.
– Птичкина? – голос Герман довольно бодрый для утра, – тебя подвезти?
Переминаюсь с ноги на ногу. Еще год назад я бы запрыгнула в его подержанную «Тойоту» с разбегу.
– Спасибо. Пройдусь пешком. Воздух сегодня особенно свеж.
Тянет показать язык, но вспоминаю, что взрослый человек.
Можно идти. Разговор окончен. Диалог, как всегда, неудавшийся, но я стою и пялюсь. Герман в обычной черной ветровке-плаще присел на капот своей машины и сложил руки на грудной клетке. Колени торчат из рваных джинсов.
Образ хулигана-бабника исполнен на все сто процентов.
Где-то за ребрами воет то, что называю раненым сердцем. Заткнуть бы…
– Жаль. Макияж твой потечет, прическа испортится.
Дождь усиливается.
– Для парня своего наряжалась?
Мокрая челка спадает на лоб этого любопытного. Или морщится, или усмехается, но морщинки на лбу придают Герману соблазнительный вид.
Дохожу до Геры и останавливаюсь практически между его ног.
Последний раз мы стояли вот так близко очень давно, если не считать вчерашний вечер.
– Ты молчишь всю дорогу. Едешь по правилам и включаешь только ту радиостанцию, которую захочу я, – озвучиваю и обхожу машину.
Из двух зол я выбираю тепло подержанной «Тойоты».
Герман забирается следом, накрывая меня дымкой мужской туалетной воды.
– Значит, спортом занялась? – спрашивает, стоило нам выехать со двора.
По радио играет какой-то рэп. А ведь я просила!
Отворачиваюсь от назойливого взгляда бывшего друга. Сидеть с ним здесь вроде как и приятно, но я совсем не хочу испытывать то, что испытываю.