Рассвет Жатвы
- Так шепнул я, и обратно эхо принесло: «Ленор!»
– Что это?
Пытаюсь не обращать на Мейсили внимания.
- Эхо, больше ничего.
– Что у тебя на шее?
Связь обрывается, Ленор Дав исчезает. Мейсили таращится на меня в темноте широко раскрытыми глазами.
– Подарок на день рождения. От моей девушки.
– Можно взглянуть? Я коллекционирую драгоценности.
В Дистрикте-12 такое услышишь нечасто, мистер Доннер избаловал своих дочек до безобразия. Ленор Дав рассказывала, что на тринадцатилетие он подарил им брошки из чистого золота, когда-то принадлежавшие его матери. Они сделаны в форме птиц, которых так любят в семье моей девушки, – их изготовил Тэм Янтарь более тридцати лет назад. Сам я брошек не видел, только знаю, что Мерили досталась колибри, а Мейсили – сойка-пересмешница. Говорят, Мерили хватило пяти минут, чтобы уронить свою в колодец, а Мейсили свою забраковала, заявив, что сойка-пересмешница – гадкая птица и почему бы Тэму Янтарю не расплавить ее и не сделать что-нибудь посимпатичнее, вроде бабочки? Когда тот отказался, она засунула брошку в дальний ящик стола и с тех пор больше не носила.
Услышав эту историю, Ленор Дав пришла в ярость: по ее мнению, близнецы не заслужили такого подарка и мастерство Тэма пропало зря. Она долгое время носилась с идеей выкрасть сойку-пересмешницу, мы с Бердоком с трудом ее отговорили. С двумя приводами это выглядело по меньшей мере неразумно. И все же она до сих пор никак не успокоится. Я знаю, что ей бы не понравилось, попади моя подвеска в наманикюренные лапы Мейсили.
– Не могу, – отвечаю я. – Она не снимается. И вообще, это не драгоценность.
Мейсили кивает и не настаивает. Просто вешает мокрую тряпку на поручень кровати, залезает под одеяло и отворачивается лицом к стене. Из-за работающего кондиционера мне становится холодно, и я тоже накрываюсь капитолийским одеялом, неприятно пахнущим химией. То ли дело мое мягкое лоскутное одеяло, которое ма по воскресеньям проветривает на солнышке, когда шахты стоят и копоти почти нет, так что пахнет оно свежестью… Ма, Сид!..
Не думал, что засну, однако день выдался такой утомительный, что движение поезда убаюкивает и я погружаюсь в полудрему. Через несколько часов резко просыпаюсь, чувствуя, что меня трясут за ногу.
– Хей. Хей! – шепчет Луэлла под храп Вайета.
Опираюсь на локоть и щурю глаза.
– Что случилось?
– Не хочу Вайета. Я не хочу его в союзники, ясно?
– Вайета? Ясно, но почему? Он довольно крепкий и…
– Вроде он из азартников. А если нет, то его отец точно из них.
Азартниками в Двенадцатом называют шахтеров, которые занимаются всевозможными азартными играми. Они принимают ставки на любые события – собачьи бои, назначение мэра, боксерские поединки – и организуют азартные развлечения. Субботними вечерами их можно отыскать в старом гараже позади Котла, где они устраивают игру в кости и карты. Если из-за миротворцев обстановка усложняется, как в тот раз, когда кто-то поджег их джип, азартники стараются не отсвечивать, трутся по глухим переулкам и заброшенным домам.
Лично я в азартные игры не играю. Если ма услышит, что я продул деньги в карты, она меня прибьет. К тому же я не испытываю от игры острых ощущений. Жизнь и без того полна риска. Если людям угодно бросать деньги на ветер, меня это не касается.