Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь

Я чувствую, как от беспардонного вранья горят уши, но лишь крепче стискиваю трубку и отчитываюсь маме, что с отоплением и электричеством все в порядке, а у «Димы» был полный багажник продуктов, и мы совершенно «точно не голодные».

– Люблю тебя. Возвращайся за стол.

Говорю совершенно искренне и отбиваю вызов. Не признаюсь в том, что на самом деле у нас гостит Ника, потому что у родителей на фамилию «Солнцевы» аллергия с тех самых пор, как испарился Серега.

И, если батя обещал открутить моему бывшему приятелю голову, если он вдруг вернется, то мама твердо верит, что Вероника причастна к исчезновению денег. Сколько бы я ни утверждал, что это не так.

Тряхнув головой, я швыряю мобильник в самый дальний угол дивана и ретируюсь на кухню, чтобы забрать остатки закусок и недопитую бутылку вина. Возвращаюсь в гостиную с добычей, расставляю все аккуратно на полу и сажусь на ковер, наблюдая за тем, как переливаются огни гирлянды на елке.

В комнате царит таинственный полумрак, и все видится волшебным, как в детстве.

Я знаю, что в таком состоянии, в каком Ника находится сейчас, она не сможет уснуть, поэтому просто терпеливо ее жду. Широко расставляю ноги, облокачиваясь на диван. Подкатываю рукава рубашки до локтя. И расстегиваю несколько верхних пуговиц.

А вскоре за спиной слышатся легкие едва различимые шаги, и я невольно оборачиваюсь, впечатываясь взглядом в изящный силуэт. Простое, но стильное платье превращает хорошо знакомую мне девчонку в самую настоящую принцессу из сказки.

Или это у меня сегодня такой настрой?

– Присоединяйся.

Зову я Нику, когда она нерешительно застывает в паре шагов от меня, и принимаюсь изучать ее заново. Густые каштановые локоны. Высокий лоб. Ровный маленький нос. Губы идеальной формы – не большие и не маленькие. Кокетливая ямочка на левой щеке. И пронзительные небесно-голубые глаза.

Красивая она. Очень. Хоть наверняка в этом сомневается после измены мужа. А я вот в толк не могу взять, как можно было променять ее на кого-то другого?

Нарекаю мысленно ее благоверного ослом и дебилом и, залипнув на точеный профиль, не сразу реагирую на Никино извинение.

– Еще раз прости, что сломала тебе все планы…

Подобрав под себя ноги, Вероника заламывает от волнения запястья, а мне хочется как следует встряхнуть ее за плечи и велеть, чтобы навсегда исключила из лексикона слово «прости». Но я ни делаю ни первого, ни второго.

С шумом выпустив воздух из легких, я осторожно, но требовательно обхватываю пальцами ее подбородок и заставляю повернуться ко мне.

– Ника, ты знаешь меня, как никто другой. Если бы я не хотел находиться рядом с тобой, я бы нашел тысячу и один способ, чтобы здесь не находиться.

Проговариваю все это четко и внятно по слогам, надеясь, что Ника усвоит, наконец, прописную истину и перестанет чувствовать себя виноватой, а сам тону в ее пронзительных омутах.

Аквамариновый водоворот затягивает меня все глубже и глубже. Тащит на самое дно. И на секунду мне даже кажется, что я не смогу выплыть. Тону в них, захлебываясь, и не хочу спасаться.