Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь

Не вырываясь из моего захвата, Солнцева что-то мне отвечает, но я не могу различить ни единого звука. Завороженно смотрю, как она облизывает приоткрытые губы, и непроизвольно сокращаю и без того крохотную дистанцию, разделяющую нас.

Мысленно я уже ее целую. Запутываюсь в шелковых волосах. Скольжу по хрупкой длинной шее и спускаюсь вдоль позвоночника. Выбиваю хриплые вздохи из ее вздымающейся груди. Помечаю территорию решительно и властно. После чего впиваюсь зубами в острую ключицу.

Но это все в воспаленной фантазии.

В реальности же я торможу в паре сантиметров от Никиного лица и жадно заглатываю кислород.

Ника только вчера столкнулась с предательством и как никогда нуждается в поддержке. Сейчас под влиянием момента она, скорее всего, откликнется на мою ласку, а потом будет жалеть. К тому же в Москве меня ждет невеста, я связан обязательствами.

Чем я буду лучше мужа-козла Солнцевой, если сейчас вопьюсь поцелуем в ее рот? Да ничем.

Осознание низости поступка, который я собирался совершить каких-то пару минут назад, обрушивается на меня гранитной плитой. Окатывает ушатом ледяной воды. И заставляет отодвинуться на безопасное расстояние.

Вдох. Выдох. Концентрация. Самоконтроль.

– Ты наверняка рассчитывал провести праздник с невестой. А вместо этого встречаешь Новый год со мной. Почему?

– Потому что в моем обществе ты нуждаешься куда больше, чем Диляра.

Заключаю резонно и тянусь к бутылке вина. Передаю Нике бокал и случайно касаюсь ее запястья, отчего разряд тока прошивает от макушки до самых ступней. Даже волоски на коже встают дыбом.

Плохо.

Списываю такую буйную реакцию на радость от встречи с близким человеком, которого очень давно не видел, и спешу заполнить образовавшуюся паузу.

– Как все это время жила? Расскажи.

– Ничего особенного. Дом – работа – Сонин детский сад и вокальная студия. Рутина.

– Она поет?

– И весьма неплохо. Думаю, что голос ей достался от бабушки. Та выступала в театре в молодости.

Воодушевившись, делится Ника и постепенно расслабляется. Пьет вино маленькими глотками и крутит бокал в ладонях. А я ничего не могу поделать и снова залипаю на ней.

Ни мерцающих теней на веках. Ни бронзатора на скулах. Только немного туши на пушистых ресницах. И меня прет от этой естественности. Может, я просто устал от пластиковых кукол, которых много везде. А может, с Солнцевой я возвращаюсь в безмятежную юность, где я был безбашенным пацаном без тормозов?

Улыбаюсь краешком губ собственным думкам и не замечаю, как пустеет бутылка. Приятное тепло разливается по венам. Терпкий цитрусовый вкус оседает на языке. Заканчивать этот уютный вечер, плавно перетекший в такую же волшебную ночь, не хочется.

К тому же, мягкий полумрак вкупе с хорошим алкоголем делает свое дело. Правильно или нет, я разворачиваюсь к Нике всем корпусом и готовлюсь задать вопрос, надеясь, что она выплеснет все, что накопилось, и избавится от болезненного нарыва.

– А муж твой? Не догадывалась, что изменяет?

– Нет, – замешкавшись на мгновение, Вероника отрицательно качает головой и принимается частить. – Он часто отлучался в командировки. Постоянно задерживался на работе. Но у него руководящая должность. Совещания, срывы поставок там всякие, форс-мажоры – это нормально. Все так живут.