Седьмое небо

Тут младший Сталин взял в руки микрофон и сказал:

– Это уже не загадка: за верхней носовой башней, между ней и антенной «Лоран». – и поставил микрофон, показав, что он в курсе. Я взглянул на него, тот одобрительно кивнул.

– Все огневые точки снабжены гиростабилизированным прицелом, с вычислителем угловых поправок в зависимости от угловой скорости движения цели и дальности до нее. Типа немецкого EZ-42. Каждый пулемет имеет 500 выстрелов на ствол. Все кабины и места размещения экипажа бронированы. Имеет мощную систему пожаротушения. Топливные танки протектированы. Защищен гораздо сильнее, чем Либерейтор. И имеет большой потолок: 12 000 метров. Для перевозки атомного оружия используются специально построенные самолеты. Часть В-29 переоборудованы в авиа и фоторазведчики. С парой таких машин мне и пришлось вести бой. Обычно, при нарушении наших границ, как только в воздухе появляются истребители, они отворачивают в сторону границы. Но было воскресенье, день, когда обычно разведчики не летают, но из Союза, в адрес нашей группы войск, направлялся эшелон с новой техникой. Американцы откуда-то это знали. Нам объявили тревогу, но, по медицинским показаниям, взлететь мог только я. Местность там со сложным рельефом, посадочные площадки там есть, но размещены самолеты ВМФ, истребители есть, но маловысотные. У нас в полку тоже несколько типов самолетов, но я летал, с сорок пятого, на «Kingcobra Р-63», с высотным двигателем, у которого установлен третий свободный нагнетатель. Наш аэродром – ближайший к этому месту, и мы часто вылетали туда. Собственно говоря, ведущий этой пары имел надпись на фюзеляже «Замужняя дама», с рисунком этой дамы в весьма фривольной позе. Трусики стягивает.

Полк, естественно, грохнул, зашумел, потом дал возможность продолжить.

– Я, честно говоря, больше всего надеялся, на то, что они отвернут, но они меня не испугались, сошлись в плотную пару и продолжили полет, так как облака кончились над морем, над землей их не было, и была возможность получить качественные снимки. Плюс, посмеялись надо мной. Я переспросил наземного наводчика, что они сказали, обиделся, и пошел в атаку. Сложность была в том, что подходить близко к ним было нельзя. Пулеметы у них довольно дальнобойные, прицелы позволяют стрелять даже по цели, движущейся под значительным углом, но у «Кобры» пушка 37-мм, с 58-ю снарядами, и такой же прицел, но без системы подсчета углового упреждения. Сама система есть, но почему-то не работает, упреждение он не выставляет. Пришлось вспоминать, что зиму 41-42 годов я провел снайпером под Ленинградом. Бил одиночными с большой дистанции, несколько раз давал двухпатронные очереди. После шестого попадания, «Замужняя дама» загорелась, и я обстрелял из крыльевых пулеметов ведомого, с корректировкой огня по трассе, но ведущий сбросил ход и начал сближаться со мной, пришлось нырять под трассы и уходить на косой петле вверх, не доводя машину до переворота, выполнил боковое скольжение вправо, тормознул шагом винта и опустил нос. Чуть разогнался, но следил за дистанцией через выставленный прицел на дистанцию в 1000 ярдов. Достал ведомого тремя снарядами в район центроплана, тот прибавил, чтобы выйти из-под обстрела, пара распалась, атаковать стало удобнее. Ведомого я добил первым, восемь, из 12 человек экипажа, выбросились, но машина продолжала лететь на автопилоте в направлении Владивостока. А вот ведущий повернул в сторону границы. Пожар он погасил. Но организовать большую плотность огня с носовых курсовых углов он не смог: прицельно бил только пулемет бомбардира, один из двух, остальные точки были рассогласованы. В момент прохода, он слегка меня цеплянул, из верхней задней башни. Но после разворота я увидел, что шесть человек покинуло машину, а сама она крутится в плоском штопоре. Так как ведомый еще летел, и кто его знает, зачем он это делает, пришлось добавить ему из пулеметов и выпустить последние четыре снаряда из пушки. В принципе, все. Машины очень живучие и опасные. Выручил прицел, который позволяет определять дистанцию до цели, и возможность мягко изменять шаг винта, пользуясь им то как тормозом, то как газом. Это и послужило поводом для того, чтобы я сказал товарищу Ромодину, что «МиГ-9» не годится для борьбы с «В-29». На нем можно было бы работать только с проходом над или под целью. Они бы меня в клочья разодрали.