Ведьмы.Ру

Сила крутанулась и сплелась в вихрь.

– Чего?

– Того, – рявкнула Ульяна. – С невестой. А больше ни с кем ни того! Ни этого!

– Ну… лады… понял, – и руки поднял, показывая, что сдаётся. Шут гороховый. Вот как в одном человеке могут уживаться эта придурь и горделивое осознание собственного величия? – Переборщил… это… давай, я тебе премию выпишу? А? Или нет! Лучше! Я тебе новый телефон подарю! Хочешь? Мне батя через своих партию выбил, «Русичи» тринадцатые, до официального старта…

Вихрь закручивался, но развеиваться не спешил.

– … и я тебе подарю. Честно. Один поцелуй и…

Он осёкся.

– Могу и так… без поцелуя… слушай, Тараканова… вот не нравится мне, как ты на меня смотришь. У тебя лицо такое… жуть просто. Не хочешь телефон, так скажи… во! Или давай на работе повысю? Повышу? Короче, главной сделаю. Хочешь, над отделом, хочешь – над всем центром…

И рученькой махнул, на центр указывая.

– Да пусть твой центр мыши сожрут! С телефонами вместе.

Вихрь крутанулся, сорвался и, поднявшись в небо, просто растаял. Вот же ж…

И главное, при чём тут мыши-то?

В горах был монастырь и в нём жили мцыри. Потом одна мцыря убежала…

Само собой попутку поймать не удалось. Машины проносились мимо, словно водители и вот так, на расстоянии чувствовали раздражение Ульяны.

Мысли.

Уволят или нет?

И если нет, то… может, самой? А потом куда? Кому нужен недо-маг, пусть с дипломом, но зато без силы и без способности эту силу контролировать? Это ещё хорошо, что никто-то толком не понял. А подаст кто жалобу, потом проверка и дар вовсе запечатают.

Ноги шлёпали по дороге. Если так-то, не сказать, чтобы далеко. От электрички и под старый мост, а там уже тропинкой мимо водохранилища. Дальше лесок и вот уже до посёлка рукой подать. В лесочке Ульяна и остановилась, дух переводя.

Здесь и дышалось-то легче, и слабость, странная, непривычная, отступила. И уже жизнь не казалась такой уж тоскливой. Наладится… с Егором Макаровичем она разберется. И с Данилой Антоновичем, чтоб ему… жилось и радовалось. И работу другую поищет. Можно ведь в клинеры пойти. Обидно, конечно, с дипломом уборщицею, но… положа руку на сердце, пользы-то от этого диплома – самолюбие потешить.

Нужен ей был этот университет. Надо было в училище, на медсестру там… или на парикмахера. Или на любую другую полезную профессию, но…

Телефон задребезжал, окончательно развеивая свежеобретенное спокойствие.

– Да, – Ульяна глянула на экран и подавила желание звонок сбросить. Но выдавила-таки улыбку, пусть даже её видеть не могли. – Здравствуй, мама.

Получилось жалко.

– Уля, ты дома? Надеюсь, что да. Я пришлю Фёдора Павловича с бумагами. Подпиши, будь добра.

– Какими бумагами? – Ульяна прислонилась лбом к березе и вдохнула сыроватый волглый запах коры.

Вдох.

И выдох. И снова вдох, а потом выдох.

– На дом. Пришло время вернуть его.

– С какой радости?

– С той, что это не твой дом.

– По бумагам – мой, – по коре полз муравей, чёрный и деловитый. Если смотреть на него, то… то можно не слушать маму. То есть слушать придётся, но может, выйдет не послушаться?