Ведьмы.Ру
– Доброго утра, – Ульяна вяло помахала рукой, понимая, что, возможно, не стоило бы так торопиться. Постояла бы в лесочке часок-другой, глядишь, и надоело бы Петру Савельевичу прыгать. Ушёл бы, а уж она тогда тихонечко…
– Доброго?! Полдень уже! – Пётр Савельевич указал на небо. – Вечер даже! А у неё утро.
Трубный его голос разнёсся по улице. Басом сосед обладал мощным, что никак не увязывалось с хилым тельцем его.
– Чего вам надо? – спросила Ульяна, раздумывая, как бы ловчей обойти соседа. Вот только тот на месте не стоял. Его распирали энергия и желание выплеснуть её на окружающих. В частности, на Ульяну. Вот и сейчас он прыгнул влево.
Потом резко дёрнулся вправо, точно заподозрил, что Ульяна обойдёт его с этой стороны.
– Объяснись, по какому праву эти вот нарушают установленный порядок! – палец Петра Савельевича указал на бус, который с близкого расстояния несколько утратил нарядности. Нет, ярко-желтый колёр никуда не исчез, упрямо пробиваясь сквозь коросту из грязи и пыли. То тут, то там по краске расползались трещины. И в целом было видно, что машина эта пребывает в весьма почтенном возрасте.
– Приехали! Встали! Перегородили дорогу! А если пожар? Вот что будет, если пожар?! Или плохо кому…
– Кому? – спросила Ульяна послушно.
– Мне! Мне плохо! – Пётр Савельевич картинно схватился за грудь и возопил: – Сердце жмёт!
– И печень поддавливает, – раздался мягкий женский голос. – А ещё, небось, с потенцией проблемы…
– Что?!
От этакого предположения Пётр Савельевич густо покраснел. Потом побелел и обернулся.
– Вы…
– Антонина Васильевна, – сказала женщина в ярко-жёлтом, в цвет машины, платье, перевязанном крест-накрест платками. И руку протянула, от которой Пётр Савельевич отпрянул. – А стыдиться нечего. В вашем возрасте – это даже нормально, я так скажу… у всех случаются осечки.
– У меня не случается!
Сосед попятился.
– От этого и нервозность повышенная, и в целом неудовлетворённость жизнью… – главное говорила она это громко, так, что слышал не только Пётр Васильевич. Тётка Марфа наверняка тоже. Пусть она из-за забора и не выглядывала, но точно во дворе.
Подглядывает.
Подслушивает.
И к вечеру весь посёлок будет обсуждать не только гостей, но и некоторые личные Петра Васильевича проблемы.
– Что вы… что вы несёте! – возопил тот фальшиво и покосился на забор тётки Марфы.
– Здравствуйте, – сказала Ульяна превежливо, разглядывая родственницу. А что Антонина Васильевна ей родня, в этом сомнений не было.
Она походила на маму…
Точнее мама на неё. Не как две капли воды, но отрицать наличие этого сходства было глупо.
– Вам бы на массаж походить, – продолжила Антонина Васильевна, щурясь. – Простаты… очень животворно воздействует на мужчин.
– Чего?! Да что вы себе позволяете! – Пётр Савельевич произнёс это как-то тихо и даже неуверенно. – Вы… вы… совсем обнаглели… приезжают тут…
И сбежал.
Вот впервые на памяти Ульяны Пётр Савельевич уходил сам. Чуть подпрыгивая, пытаясь сохранить горделивый вид, но…
Сам.
– Ульяна? – поинтересовалась женщина.
Мама… мама выглядела куда моложе. Да что там, мама выглядела старшей сестрой Ульяны. А у женщины морщинки, в уголках глаз, и на лбу тоже. И носогубные складки, появление которых когда-то ввергло маму в панику, заставив искать очередное супер-средство… у женщины складки были.