Ведьмы.Ру

– Ещё молочко не помню, куда засунула, а пока ба разгрузится и до моих сумок доберется… так покажешь?

За забором зарычал кавказец, и грозный голос его заставил Ульяну подскочить. Правда, рык тотчас перешёл в тоненький визг.

– Никита…

Ульяна бросилась к забору. Вот как… нехорошо… и ветеринарки поблизости нет, если, конечно, там останется, что в ветеринарку везти.

– Да успокойся. Нет такой собаки, которая бы рискнула разявить пасть на оборотня, – Ляля перехватила руку.

– Оборотня?

Скулёж перешёл в тявканье, жалобное такое. А потом послышалось грозное и чуть визгливое, но вполне знакомое уже:

– Гав!

– Ага… а ты чего подумала?

– Я… знаешь… мама… она сказала, что вы уроды… не обижайся только. Я… просто… оборотни – это же мифология…

– Ещё какая, – согласилась Ульяна и, встав, заорала: – Никитка! Оставь животное в покое! Домой! Да и не обижаюсь я… так-то она даже и права. Мы ещё те уроды… потому и приехали вот.

В кустах зашелестело, и меж веток просунулась донельзя довольная физия шпица.

– Ты чего Улю пугаешь, дурень? – Ляля подхватила шпица под брюхо. – Пойдем лучше дом посмотрим. Бабушка говорила, что он большой… с виду и вправду немаленький…

– Немаленький, – согласилась Ульяна. – Только… тут… есть кое-какие… обстоятельства…

За домом что-то громыхнуло и следом раздалось:

– Женька, если ты чемодан с зельями уронил, то я тебе…

– Идём, – Ляля подхватила Ульяну под руку, при том не выпуская шпица. – В доме расскажешь. Слушай, так у тебя есть молочко для тела? Только гиппоаллергенное… поделишься? Честно, мне немного надо, пока кожа… Никитка, а Игорёк где? Попроси, чтоб мои сумки тихонько посмотрел.

Данила чувствовал себя странно.

Не то, чтобы неправым… ну не может он быть неправым и вообще, если разобраться, то ему нос сломали, а он просто пошутил. А мог бы и в полицию заявить.

И моральный ущерб взыскать.

И вообще…

Но чувство не отпускало.

– Куда едем? – поинтересовался водитель, старательно глядя в сторону. Смеяться станет? Или нет? Сплетничать точно будет. Данила даже представил, как Серега в красках расписывает эту дурацкую ситуацию. Присочиняя, конечно. А горничные хихикают. И лакеи тоже. И даже повариха вздыхает так, что всё её объемное тело приходит в движение. Только, пожалуй, водитель отца смеяться не станет.

Да и было бы с чего.

Глупость же…

С каждым случиться может. Наверное.

– Давай в «Перекрестки», – решился Данила.

По-хорошему, стоило бы, конечно, в центр вернуться и заняться работой. Те же отчёты взять, потому как вечером отец спросит всенепременно, и будет ворчать, что для Данилы работа – не работа, и что он бездельник, в отличие от драгоценных сыночков дяди Вити, и что… нет, он займётся.

Потом.

Позже.

Сейчас сунься и чего? В лицо, конечно, никто не посмеется, но вот за спиной обсудят. И…

Машина плавно тронулась с места.

Перед Таракановой Данила извинится. Завтра. И премию скажет выписать. Допустим, за успехи в работе. Какие? Какие-нибудь. Должны же у этой заучки ненормальной хоть какие-то успехи быть. Вот пусть… конечно, тоже слухи пойдут…

И вообще сама виновата, что шуток не понимает.