Слезы Вселенной

В комнату для переговоров вошел инспектор по режиму и доложил:

– Осужденный Партыко доставлен.

Тут же другой инспектор ввел мужчину в черной робе и поставил его лицом к стене.

– Когда забирать его? – поинтересовался первый инспектор.

– Сержант, я кнопочку нажму, когда надо будет, вы придете и заберете вашего подопечного. А пока принесите нам два чистых стакана.

Гончаров поставил портфель на стол, открыл, вынул из него контейнер с бутербродами и большой термос. Инспектор не двинулся с места.

– Чего стоим? – обратился к нему Игорь Алексеевич. – Кого ждем?

– Не положено, – ответил сержант, глядя мимо Гончарова.

– Послушайте, – произнес Игорь, меняя тон на начальственный, – сюда приехал не адвокат долбаный, я полковник юстиции, начальник департамента Следственного комитета. Я на генеральской должности. Не хотите вы, тогда пригласите сюда заместителя по режиму. Я его попрошу принести два чистых стакана, и он мне не откажет, уверяю вас. Я прямо с поезда сюда на автобусе. Ни поесть не успел, ни чаю попить. А вообще, здесь на столе уже должен был стоять и графин с водой, и стакан.

Инспектор поспешил удалиться. Осужденный посмотрел ему вслед и усмехнулся.

– Ну, чего стоишь, – махнул рукой Гончаров, – подсаживайся.

– Осужденный Партыко, статья сто шестьдесят вторая, часть четвертая, пункт «в»[5], – представился зэк.

– Полковник юстиции Гончаров, – ответил Игорь и указал зэку на стул. – Я знаю, какая у тебя статья и за что. Почему вдруг предельный срок тебе впаяли? Ты же не сделал пострадавшего инвалидом.

– Так у меня это вторая ходка, а потом посчитали, что два лимона, что мы с подельником взяли, – это очень много. А сломанную челюсть сочли тяжким ущербом.

Все это осужденный произнес, стоя у стены. Появился инспектор со стаканами, чистыми тарелками и с каким-то свертком. Поставил все на стол и угодливо произнес:

– Тут еще пачка с овсяным печеньем вам к чаю. Только уж простите, что пачка вскрытая…

– Свободен, – сказал ему Гончаров.

Инспектор вышел и прикрыл дверь. Зэк тут же подошел к столу и опустился на стул. И только после того, как сел, вспомнил и усмехнулся:

– Можно?

– Расслабься, – махнул рукой Игорь.

Он достал из контейнера и выложил на тарелки бутерброды с бужениной, стал наливать чай, а Партыко вдыхал аромат.

– Это ж надо какой букет! – восхитился зэк. – Что же вас привело ко мне, господин начальник?.. Простите, господин полковник… Только если кого-то сдать надо… то это не ко мне. Чайку я выпью, конечно, и бутербродики ваши схаваю, но никакого базара не будет. Так что можете сразу вызывать конвой.

– Не надо никого сдавать. Я про друга твоего Пятииванова поговорить хочу. Нет его больше: грохнули Степика, сегодня как раз девятый день. На который, как известно, душа приходит к ангелам и те показывают ей, как устроен Божий мир и как радуются души, посвятившие себя добру, – говорил Игорь, наблюдая, как меняется лицо его собеседника. – На девятый день заканчивается траур, друзья и семья поминают усопшего… Только вот к его семье никто не придет, потому что все их бросили, как и Степика, от которого отворачивались, когда он просил о помощи.