Я объявляю тебе войну

Поэтому за спиной Градова нарисовался Гера, за моей… Никого. Девчонки из нашей группы стоят ровно посередине и боятся хоть на сантиметр сдвинуться в одну из сторон. Трусихи.

– Уверена, что справишься?

Напротив меня Градов, а между нами стол, застеленный темно-зеленой тряпкой. На нем карты и пара бокалов со спиртным. Чьих-то.

Демонстративно попиваю сок. Мне нужно быть трезвой.

– Задам тот же вопрос.

Десятки пар глаз намертво зафиксированы на нас. Мы – центр притяжения.

Мое сердце сейчас вырвется из тела от страха, но хрен я кому в этом признаюсь. Последний раз играла год назад. Тогда выиграл папа, но проиграть ему – честь.

– Может, повысим ставки? Что скажешь, Анечка?

Сглатываю апельсиновую горечь с языка.

Градов выглядит чересчур уверенно. Но это может быть и очень хорошая игра с его стороны. Все же Матвей мастер в этом.

Для всех он король, добряк, опора, гордость. И только я знаю, что на самом деле он напыщенный петух.

– Проигравший раздевается, – вокруг Градова тут же раздаются смешки. Притом, что кроме самого Матвея никто не знает, какие у него карты. Они лежат рубашкой вверх под его ладонями.

Перед моими глазами выигрышная комбинация, которую я так же прячу в руке. К сожалению, есть и более удачная.

– Догола? – задаю вопрос, шутя.

– Почему бы и нет?…

Вот ведь дьявол.

От волнения пальцы подрагивают. А покер – это не та игра, где стоит это показывать. Ну не сдаваться же?

– Тогда на счет три вскрываемся.

– Раз.

На мне однотонное белье черного цвета. Сексуальное, кружевное. И у меня тело богини, а перед выходом я нанесла ароматный лосьон с блестками. Теперь понимаю, почему так поступила. Интуиция подсказала, а я всегда ей верю.

И вот сейчас чувствую, что этот раунд не мой.

– Два. Проиграешь ведь, Исхакова!

– Три! Тебе же есть, что нам всем показать, Градов? – Господи, пусть на этот раз моя интуиция ошибается.

– А тебе?

Одновременно переворачиваем карты и застываем.

По комнате проносится протяжный и одобрительный гул.

– Тебе помочь раздеться, Анечка?

– Тебе помочь раздеться, Анечка? – говорю вполголоса, но все прекрасно меня слышат. По залу проносятся смешки.

Я не думал, что застывший в ее глазах испуг будет смазывать мои растрепанные нервы с такой нежностью. Почти любовью.

Прекрасная картина.

На Исхаковой очередная короткая юбка и что-то типа кофточки. Все черное, включая ее глаза и взгляд.

Сбежит? Любая другая бы на ее месте обернула все в шутку. Эта сидит застывшей статуей, только потяжелевшее дыхание чувствую и как поднимаются и опускаются ее плечи.

Еще слышу постоянный «дрязг» массивных сережек.

– Ты проиграла, Исхакова.

Уголки ее губ быстро опускаются, выражение лица вроде бы невоинственное уже, словно она смирилась и даже готова раздеться.

Не прерывая своего рассматривания, вслепую нахожу бокал и отпиваю. Рот и горло смачиваются алкоголем с привкусом сушеного яблока и чертовых духов коварной змеи.

Ее рука медленно, но уверенно тянется к молнии на груди и в таком же темпе тянет «собачку» вниз.

Звук раскрывающейся молнии наполняет пространство. Кто-то громко сглатывает, кто-то покашливает.