Я объявляю тебе войну
– Испортишь мне вечер, я испорчу тебе жизнь, – шепчет на ухо.
Горячее дыхание обжигает ушную раковину, а до носа долетает мята и сладкий алкоголь.
– Не слишком ли много будет действий для какой-то там змеи? Я была о тебе лучшего мнения, господин всезнайка.
Его взгляд на мою шею душит. Я делаю вдох, но в легкие не попадает и капли кислорода. Щеки горят.
– Хорошего вечера, Аня, – нарочито ласково и дружелюбно говорит.
В его руке откуда-то оказывается бокал с шампанским, и он вдавливает его в мою грудь, вынуждая обхватить ножку. Улыбается при этом дьявольски зло.
– Пей!
– Нет. Я не пью в незнако…
– Пей!
Слезы почти пробиваются из глаз. Образ Матвея уже искажается сотнями проявившихся кристаллов, а если отвернусь, то выдам волнение.
С того вечера прошло полгода, но я помню каждую минуту. Каждую адскую секунду. И никто и никогда не заставит меня сделать то, что не хочу.
– Я сказала, что не пью! – голос дрожит. Говорю громко. В какой-то момент сипну.
Тогда Градов подносит дурацкий бокал к моим губам и чуть наклоняет. Дрожь от его рук передается мне. Он дрожит от накатившего на него раздражения, я же от сковавшего меня ужаса.
– Ты будешь делать так, как заведено, Исхакова.
Глоток. Сладкая жидкость растекается по всей поверхности языка и попадает не в то горло. Я закашливаюсь, и слезы стекают из уголков глаз. Всего две, но и это такое унижение.
– Вкусно? – гневно смотрит.
Если я скажу «нет», он вольет мне в рот целую бутылку? Поэтому молчу, а прогнуться и ответить «да» не смогу ни при каком раскладе. Лучше язык себе вырву.
Шампанское неплохое, но картинки прошлого одна за другой сыплются из коробки воспоминаний.
Толкаю бокал в грудь Градову так же, как он это сделал мне, и ухожу из зала. Нужно найти туалет и привести себя в порядок. Теперь каждая встреча с этим идиотом вырывает меня из равновесия.
Возвращаюсь ко всем спустя полчаса и взглядом выискиваю Градова. Он сидит во главе игрального стола. Важного из себя строит, а у меня в животе начинает полыхать от желания скорой мести. Кровь жидким быстрым потоком устремляется к голове, и черепная коробка гудит от мыслей, различных звуков и повторяющегося голоса: «Пей!».
Подхожу к столу и встаю ровно напротив Градова. Наши взгляды встречаются.
– Могу присоединиться?
Ответа не жду и подталкиваю какого-то парня, чтобы тот освободил мне место.
Сердце жарит в груди как ядерный реактор, готовый дойти до непозволительно высоких температур.
Матвей откидывается на спинку стула, рассматривает по-новому. Спорим, я знаю, о чем он думает?
– Я буду только рад, Анечка.
Вновь скалится. Отчего меня опять трясет, а между лопаток скапливается тугой сгусток напряжения.
– Ставка пять тысяч. Готова?
Достаю из сумки сначала коробочку сока. Я предусмотрительно взяла ее с собой. Затем сцепленные резинкой деньги. Плюнув на пальцы, вытаскиваю одну купюру и небрежно кидаю в центр.
– А ты? Готов?
Матвей сдает. Играем только мы с ним. О нашей с ним «дружбе» знает весь институт, и, подозреваю, никто не готов вставать между нами. Особо честные и смелые приняли стороны.