Лозоходец

– Иди, помоги ему, – я понял, что жалеет он старика, – сам управлюсь.

Отец кивнул, молча встал рядом с Архипом, тот бросил благодарный взгляд, не прекращая работы. Теперь они уже вдвоём молотили их скудный урожай. Сеял дед Архип мало, едва-едва хватало своих прокормить. Глаша на огороде пропадала, овощей побольше старалась вырастить.

Скоро у меня заломило руки, плечи и шею. Пот застилал глаза. А ну-ка, помаши тяжеленной палкой, так ещё бить надо глядючи, не куда попало. Вспомнил, что отдать придётся часть зерна, такая злость взяла, даже работа легче пошла! От гнева. Моя семья испокон веков занималась выращиванием злаков. Землепашцы все как один. И деревенька наша подобралась под стать. Земли в Степном крае много, вот и переселяли пахарей сюда. Пашен-де на всех не хватает на родине.

А ведь крестьяне на своих землях корни пускали, как те деревья, что выкорчуй и уже в другом месте не приживутся. Не хотели ехать, заставили. Ничего, пообвыклись в новом краю, и дело наладилось. И вот на тебе, понеслась одна напасть за другой. То войны, то голод.

– Хлопцы, – крикнул дядька Панас, – всё, хорош! Передохнём малость.

Я глянул на его делянку. Дядьке годочков уже под полтинник, а молотит знатно, и молодому не уступит в силе и хватке.

Дед Архип, схватившись за спину, бросил колотило там, где стоял. Шаркая ногами, прошёл в тенёк, уселся на землю. Отец только покачал головой: сколько ещё протянет старик?

Я поднёс им молока, разломал краюху хлеба и уселся рядом, к нам примостился и дядька Панас. Он закурил папироску, глянул на небо:

– Дождика в ближайшие дни не будет, всё успеем вовремя, хорошо, – выпустил клубы сизого дыма, хлебнул молока.

– Коли оставят нам на пропитание, – хмуро ответил дед Архип, – сам же говорил, лютуют в этом годе.

– Да мало ли, что в городе гутарят, – старался приободрить его Панас, – на одной улице сболтнут, на другой чего добавят, и понеслось.

– Ты раньше времени-то не стенай, – встрял отец, – вот придут, тогда и узнаем. Чай не звери, люди, договоримся. В обиду вас не дадим.

Дед Архип только кивнул, медленно пережёвывая хлеб, вымоченный в молоке. Зубов у него почти не осталось.

– Ну, перекусили, пора и за работу, – поднялся папка, – нечего рассиживаться.

Вечером, когда провеяв вымолоченное за сегодня зерно, вернулись домой, не чуяли ни рук, ни ног. Дарья истопила баньку к нашему приходу. Мы с отцом помылись, пока она и дети ссыпали зерно по сусекам (прим. автор – деревянные ящики для хранения зерна), солому подняли на чердак в сарае, пойдёт на корм скоту.

Наскоро проглотив ужин, уже с закрытыми глазами добрался до кровати и бухнулся спать. Тяжела ты доля землепашца. А ведь сегодня только первый день! Я застонал про себя: кажется, завтра не то что колотило, а и ложку не подниму. Но поутру отпустило. Собрались и снова на ток.

После обеда подошли Дарья с ребятишками, помогли веять, собирать солому, скидывать зерно в телегу. Так и день прошёл быстрее. Только же и вечером – одно желание – упасть и больше не подниматься. Хорошо бы, никогда.