Зимняя бегония. Том 2
Юй Цин и Юань Сяоди глядели на него в остолбенении из-за кулис. Ду Ци хлопал в ладоши и рассыпался в похвалах:
– Ха! Какое прекрасное добавление! Братец Жуй еще и на это способен!
– Сяо Лай поджала губы в усмешке и за руку притянула к себе Сяо Чжоуцзы:
– Смотри…
Чэн Фэнтай, оперевшись на перила, глядел вниз, взор его был как у пьяного или тяжело помешанного. Фань Ляню не сиделось на месте, подойдя к зятю, он сбивчиво проговорил, прищелкивая языком от восторга и вздыхая:
– Этот братец Жуй… этот Шан-лаобань…
Сегодня они словно впервые познакомились с Шан Сижуем.
Шан Сижуй замер на месте и запел:
В Цзяннане хаос воцарился, слышен звон мечей,
На севере и западе трясутся горы.
Нас двести лет величия и славы подвели к концу,
Лишились под ногами мы опоры!
Он излучал одухотворенность и спокойствие, в нем не было и намека на усталость после упражнений с мечом, ни разу он не сбился и не перевел дух, а голос его звучал так звонко, что пробивал собой небеса. Пропев эти несколько строк, он резко направил острие меча прямиком в зал, со свистом разрезав воздух, указывая на кончики носов хулиганов, и меч его засверкал холодным ледяным блеском, несущим смерть! Тут-то грубияны и солдаты разглядели, что в руках у Шан Сижуя настоящий клинок, призванный убивать людей, даже две выемки для отвода крови на нем имелись! Лицо его было исполнено скорбью, невыносимой тоской и величием последнего императора, зрачки вобрали в себя всю ненависть, переполнявшую грудь, и взгляд Шан Сижуя разил еще острее меча, холодил пуще стали. Он собирался очистить императорский двор от продажных чиновников, разгромить варваров [68], а кучка сброда под ногами лишь первое препятствие на его пути к великим делам, слава о которых будет греметь в веках, подношение для бесплотного духа его меча. Он в самом деле хотел их зарезать!
Один из наглецов вдруг почувствовал, как ноги у него подкосились, в один миг он осел на землю, вскрикнув от ужаса, широко раскрытыми глазами уставился на Шан Сижуя, будто увидел перед собой что-то ужасное и не смог сдержаться. Люди увидели, как в паху у него расплывается пятно, на пол закапало. Он и в самом деле обмочился из страха перед фальшивым императором.
Прочих же хулиганов разом охватило замешательство, солдаты тут же этим воспользовались и принялись их пинать, целясь в уязвимые места на пояснице, всего пара ударов им потребовалась, чтобы вытеснить смутьянов за двери театра. Оказавшись снаружи, они услышали, как зал взорвался восторженными криками и громом аплодисментов, что аж в ушах зазвенело. Зрители помешались, и в самом деле помешались. Мулы на улицах, запряженные в повозки, испугались криков, шарахнулись в сторону и, повалившись друг на друга, чуть не затоптали смутьянов, отчего те едва не обмочились снова.
Внутри оперного театра хуцинь дядюшки Ли устремился за Шан Сижуем, исполнив для него прекрасный и величественный финал, под стать его императорскому звучанию. После этой сцены император должен быть нанести визит вдовствующей императрице, где она пожаловала бы ему брак. Однако зрители слишком взволновались, оглушительные возгласы не утихали, накатывая волнами, серебряные юани и украшения дождем пролились на сцену, отчего актеры на сцене не в силах были устоять на ногах. Им пришлось на время уйти за кулисы передохнуть, подождать, пока зрители слегка остынут, прежде чем продолжать.