Случайная свадьба. Одна зима до любви

– Моя супруга…

– Слушаю, слушаю, – покивала старуха, недобро щурясь на отца.

– За пару лет до болезни, что унесла ее беспокойный дух в чертоги Триксет, она пыталась научить девочку каким-то чарам. «Укрепляющим»! – пыхнул он возмущенно. – Я застал их за ритуалом. Я был разгневан.

– И что вы сделали, высокий тэр? – брезгливо скривилась ведьма.

– Конечно же, я запретил ей передавать умения предков, что они таскали из поколения в поколение, – с раздражением пробурчал отец. – Это все дурное влияние бабки Хоул… Она пачкала руки. И дочь свою научила, и внучку. Головы им задурила древней чепухой. Но моя Лара не такая. Она чистое, светлое, послушное дитя!

Я смутно помнила тот день, когда родители поругались. Мать была более высокого рождения, чем отец, так что он примкнул к роду Хоулденвей… Вполне добровольно, однако в тот день он много кричал. Дурного, злобного. И про род ее древний – особенно.

Папа, обычно тихий и любящий, был разочарован ее поступком. Взбешен. Матушка потом трое суток рыдала в подушку, не допуская никого к себе. А после вышла, отряхнулась, умылась… И они вновь зажили душа в душу. Пока мама не умерла.

– И вы запретили обеим практиковать магию? – догадалась «виззарийка».

– Не дозволено это аристократкам. Чары пачкают их светлую, благородную ауру, – отец строго поджал губы и с гордостью распрямился.

– Ох уж эти предрассудки высшего сословия, – подала голос настоятельница Монтилье. – Мой тэр… Байки о том, что магия грязна, придумали мужи, что сотнями лет стояли у власти. Кому нужны сильные, образованные супруги, не боящиеся творить заклятья?

– Байки? Моя жена своими тайными практиками снискала проклятие богинь! – разорялся отец, покрываясь испариной. – Она умирала в муках!

– Потому что поклялась вам не практиковать, – едко вставила Ворожка.

– И ваша дочь, не обученная укреплять тело и не соединившая дух с магической искрой, угасает, как свечка, забытая на морозе, – спокойно договорила Минар и положила руку ему на трясущееся плечо.

– Вы хотите… хотите сказать, что я тем запретом обрек не только жену, но и дочь?

Он сник, соскользнул вещевым тюком в кресло, выбив столб пыли из обивки.

– А что же, ни один из заезжих целителей не предположил такого варианта? – удивилась настоятельница. – Предполагаю, они все были консервативно воспитанными мужчинами, как вы?

– Я был так зол, когда увидел мою девочку… мою крошку-лаврушку… с огненным шаром в детской ладошке! Я любил жену. Хранил верность всегда, – прикрыв глаза, объяснял он. – Я поставил ее перед выбором… или наш брак, или эта ее непотребная магия!

– И она, бедная, не научила дитя оберегать себя. Защищаться. Она надеялась, что дочери не придется нести ее бремя… которое под силу лишь тому, кто укрепил магией тело, – прокряхтела, хмурясь, Ворожка. – Но все случилось без ее ведома и без ее воли. Так уж сплелись нити Сато.

Темная ведьма подняла грязным пальцем мой подбородок и, приблизившись к носу, своей черной сутью впиталась в глаза. Она что-то разыскивала внутри. Ответ на тайный вопрос.

– Какое бремя? – прошептала я, вспомнив, что не безмолвная кукла. И пока еще могу говорить.