Хозяйка приюта. Чудо под Новый год

Я взглянула в окно, ужаснулась непогоде и со всех ног кинулась к парадной двери. В такую пургу хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а тут слабого новорожденного малыша бросили замерзать на пороге чужого дома.

Околеет же! Его, небось, не в шкуры завернули, а, как обычно, – в тонкие пеленки, а те, возможно, уже и мокрые насквозь.

– А может, пусть? – поймала меня за руку повариха и посмотрела долгим красноречивым взглядом исподлобья. – Лишний рот.

Далеко не сразу я поняла, на что она намекает, а когда сообразила, задохнулась от возмущения. Притвориться глухими и найти подкидыша, когда он замерзнет до смерти, – каким черствым сердцем надо обладать, чтобы предложить такое?

Закипая от гнева, я отняла у Линары свою руку и распахнула дверь. В холл ворвалось облако снежной крупы, ветер окатил меня холодом и взметнул полы моей юбки.

Я ожидала увидеть на пороге плетеную корзинку с шевелящимся свертком, но на запорошенном крыльце лежал человек в черном пальто. Мужчина.

– Пьяный, что ль? – раздраженно запыхтела за моим плечом повариха.

А если и пьяный, не оставлять же его здесь коченеть?

Незнакомец то ли спал, то ли потерял сознание. Он лежал на боку, согнув ноги. Длинные черные волосы закрывали его лицо.

С трудом я перевернула мужчину на спину и поразилась красоте его черт. Бледная кожа, внешность аристократа – прямой нос, высокие, выраженные скулы, волевой подбородок с ямочкой. Широкие угольные брови посеребрил иней. На черных ресницах, длинных и пушистых, как у девушки, лежали снежинки. Под белыми сомкнутыми веками двигались глазные яблоки.

– Он совсем замерз, – шепнула я, глянув на посиневшие губы незнакомца. – Надо скорее занести его в дом.

– Оборванца с улицы? – возмутилась Линара, а потом посмотрела на мужчину внимательнее и продолжила уже совсем другим тоном: – Впрочем, одежда у него дорогая, лицо холеное. Видно, знатный господин. Может, золота нам отсыплет за свое спасение. Давайте, госпожа, помогу вам затащить его в тепло.

– Возьмите его за руки, – скомандовала повариха, – а я за ноги.

Пока мы пытались затянуть незнакомца под крышу «Милосердной Мариты», ветер задувал в холл сквозь открытую настежь дверь. Глядя на это безобразие, я недовольно морщилась. Каких денег и усилий стоило протопить этот старый дом, а сейчас он стремительно терял драгоценное тепло – и всё из-за нашей медлительности.

Я бы и рада поторопиться, но бессознательный мужчина был тяжел, очень тяжел. Было видно, что под всеми этими объемными зимними тряпками он худой, зато высокий и плечистый. Учитывая, что мышцы весят больше жира, он, наверное, состоял из одних стальных мышц.

– Ох, не управимся вдвоем, – взвыла Линара, вся красная от напряжения.

Наконец мы перетащили нашего безвольного гостя через порог, и, к моему облегчению, смогли закрыть входную дверь, отрезав порывы кусачего, студеного ветра. Теперь нас ждал подъем на второй этаж. Я в отчаянии взглянула на крутую лестницу, убегающую во мрак. Проследив за моим взглядом, Линара тяжело вздохнула.