Ювелирное дело бесстрашной Ирэн

– Нам туда, – указала в сторону леса травница и зашагала к чаще.

Я осторожно шла по полю, стараясь беречь ветхие ботинки, однако земля была слежавшейся и твёрдой. Судя по всему, сейчас ранняя весна. Словно в ответ на мой вопрос, где-то на кустах весело защебетала первая птаха. Осенью птицы так не поют.

– Разве тебе совсем не страшно бродить тут одной? – Догнала я Энджи.

– Места у нас спокойные. Много приисков и все они хорошо охраняются. Стоит только появиться каким-нибудь бродягам, стражи хватают их и отправляют в город, в тюрьму.

– А случайный прохожий? Это же тракт. Мало ли кто тут шастает?

– Нет, – рассмеялась травница, – городские власти организовали дозоры, что объезжают эти места утром и вечером. У нас почти нет преступников, – с гордостью сказала Энджи.

– Похвально, – ответила я, вглядываясь во тьму, что ещё пряталась под кронами старых деревьев, – а звери? – Ткнула пальцем в лес.

– Вглубь не пойдём, а сюда они не выходят. Разве что зайцы да белки.

Мы ступили под кроны, невольно разговаривая тише, будто боясь разбудить невидимых хозяев. Было немного страшновато. Мне, городскому жителю до мозга костей, в таком лесу бывать не приходилось. Наши рощицы не идут ни в какое сравнение с этим суровым великаном. Необъятные стволы, покрытые грубой корой, точно морщинами. Кроны могучих сосен или елей, раскинулись над нами одним сплошным шатром. Влажная, кочковатая почва покрыта толстым слоем прошлогодней травы, в которой путались ноги, будто в тенётах.

Энджи уже вовсю орудовала маленькой лопаткой, похожей на детский совочек.

– Как ты умудряешься что-то разглядеть в темноте?

– Привычка. Я каждую травинку в лесу знаю, что и где растёт. Отыскать коренья не проблема.

– Давай помогу, – предложила девушке.

Травница достала несколько тряпиц и подала мне:

– Вот, заворачивай корешки.

Принявшись за дело, не заметили, как солнечные лучики прокрались сквозь разлапистые ветки и защекотали наши щёки. Лес преобразился, его суровый облик истаял, сменив мрачный сон на приветливое, полное птичьими голосами утро.

– Ты можешь потом прогуляться со мной до отцовского прииска? – Спросила Энджи.

– С радостью. Тут недалеко.

Вот дурында, корила я себя, ведь даже не удосужилась спросить дорогу.

– Ты знаешь, где это?

– Конечно, – девушка встала, убирая с глаз выбившиеся пряди, – если отсюда напрямик взять, аккурат к нему и выйдем, – указала она рукой.

– Нам много собрать надо? – Уточнила у Энджи.

Та усмехнулась:

– Устала? Скоро уже закончу.

– Сил ещё хоть отбавляй. Не терпится посмотреть на то место, ради которого отец отдал свою жизнь.

– Печальная история, – покачала головой травница, – что же ты не продолжишь фамильное дело? Неужели не училась?

– Жанин, моя мачеха, продала всё, что осталось после папы, чтобы прокормиться и оплатить врача, которого вызывали ко мне. Боюсь, продолжать нечем. Осталась только мастерская.

– И то хлеб, – деловито кивнула Энджи, – руки есть, голова есть. Не пропадёшь.

– Да это не я, а ты – оптимистка, – вернула ей реплику улыбнувшись.

– Конечно. Мне тут давеча сказали, что к жизни с юмором надо, – рассмеялась она.