Тамара Че Гевара

– Не из какого не из класса, – отвечала я, свободно шагая навстречу церберше. – Я студентка, пришла на практику, мне к завучу.

Тётка выкатилась ко мне из своей будки и наконец-то показалась во весь рост. Помесь бульдога с чихуахуа. Знаете, когда смотришь на человека и думаешь: «Надо же, и такие лица бывают у людей».

– Бахилы! – прозвучало тем же самым тоном, как до этого «сменка».

Серьёзно? Я оглянулась на ни разу не стерильный пол.

– Давайте без этого, а? – предложила я по-хорошему и поспешила покинуть надоедливую бабу.

– Куда? – Тут она до того обнаглела, что двинула меня локтем! Я ей девочка, что ли?

– Да в конце-то концов! Куд-куда, куд-куда! Что вам нужно от меня? Я пришла по делу, меня ждут!

– Подождут! – Тётка показала мне ладошку, словно предъявив невидимый жетон, и тут же перевернула её в требовательном жесте. – Документы!

Я рассмеялась. Следствие моего сангвинячьего темперамента, я себя знаю. Сейчас ещё начну язвить – не смогу остановиться.

– Вы нормальная вообще? Много тут террористов поймали?

А баба вновь поменяла требования:

– Бахилы, – и указала на убогую картонную коробку.

Я покосилась на синюшную кучу полиэтилена и не подумала, а просто на мгновение допустила «да надень ты», но тут же прогнала эту мысль прочь. Тут уже дело принципа.

– Одеваем! – подбодрила меня вахтёрша, и это была последняя капля. Меня просто выморозило, заколотило, затрясло.

– НАдеваем! – вскричала я, не помня себя. – Вы в школе работаете или где?!

– Сейчас тревожную кнопку нажму, тебя быстро выведут! – заорала она, отвечая не на мой вопрос, а на его тон.

– Ага!

– Ага!

– Ага!

– Ага!

Моя дурацкая детская привычка. Всегда начинаю «агакать», когда кончаются аргументы, но вот уж не ожидала найти родственную душу в бесячей вахтёрше.

Как же я до этого докатилась? Пожалуй, сейчас меня действительно выставят. И хорошо бы поскорее, а то вот-вот начнётся перемена, набегут дети и увидят свою новую учительницу, сцепившуюся с вахтёршей. Может, я ненормальная? Но она ведь первая начала… Будто я в чём-то виновата. Что я ей сделала? Вы попробуйте сами оставаться любезной в сыром сапоге.

– Может быть, вас сориентировать? – услышала я за спиной и чуть не расплакалась. Это был его голос. Он пришёл меня спасти.

Мерзкая баба приосанилась. Она-то подумала, что это к ней подоспела подмога. Обломись, баба!

– Да, пожалуйста, – разрешила я и победоносно посмотрела на обидчицу. Затем она перестала для меня существовать, потому что теперь со мной был мой принц. Он заглянул мне в лицо и, указав пальцем в сторону, молвил:

– Север – там! – и расплылся в улыбке, как дурачок. Знакомьтесь – это мой Игорь.

Я пожалела, что кофе давно остыл – так и хотелось плеснуть этому принцу в рожу, а он тем временем обратился к вахтёрше:

– Тёть Лен, это наша девочка, своя. – Игорь положил руку мне на плечо, откуда я её тут же свирепо стряхнула. – Давайте её пропустим. Под мою ответственность. Она исправится.

«Чего это я исправлюсь?» – Этот вопрос я готовила, пока Игорь мягко толкал меня вдоль по коридору. Я молчала, потому что мы договаривались не палиться в школе, что живём вместе и вообще знакомы. Когда же этот скот начал щипать меня за задницу, я поняла, что уже можно говорить без свидетелей, но не успела начать.