Тамара Че Гевара

– Так что же, мне теперь не писать об этом? – приуныла было я.

– Как это не писать? Конечно, пиши! – горячо запротестовали они, но попросили на случай, если я буду их упоминать, называть их просто «сокурсницами».

Затем я показала рукопись Машке, и вот уж кто возмутился по-настоящему:

– Это что за унылый тухляк? Ты почему про меня ничего не вставила?

– Но у меня с тобой все воспоминания такие… даже для восемнадцать плюс перебор…

– Зато ты на моём фоне будешь прилично смотреться!

Что верно, то верно, подумала я.

– И про вписку, что ли, вставлять?

– А почему бы и не про вписку? Я тебе и ещё чего-нибудь подкину.

И всё-таки я сомневалась.

– Ты точно уверена? Потому что я – нет.

– Ой, ну я не знаю, если очкуешь – можешь фамилию мою поменять.

– Хорошо, Маша, я тебя не обижу. – Я вернулась вверх по тексту, добавила эпизоды с новой героиней и пообещала ей, что впредь не допущу утайки.

Вы, читающие финальную версию, увидите нашу Машу во всей красе.

В этой главе о нас с Игорем я начну чуть издалека. Дело в том, что вы читаете мои записки линейно, а я-то пишу, перечитываю, думаю и потом возвращаюсь к написанному с корректировками. Конкретно вот эти строки пишу тоже я, только из будущего. По моим подсчётам вас очень скоро (если не уже) начнёт занимать вопрос, а чего это я вожусь с таким гопником. Требуется пояснение – извольте.

За что же я его полюбила? Это чувство с самого начала было иррациональным. Как-то всё закрутилось-завертелось, а потом бац – как-то сами собой появились статусы «в отношениях», а потом пошли годы – первый, второй, третий. Игорь, возможно, был не первым, кто обратил на меня внимание как на женщину, но первым, кто сделал это так настойчиво, что я всё правильно поняла. Передо мной не стояло выбора, мой ли это мужчина. За новизной этих чувств все сомнения и поводы для сравнения ушли на последний план. Влюблённая я изо всех сил своей богатой фантазии принялась создавать себе образ идеального Игоря и преуспела. Все его недостатки, которые вы уже могли приметить, я сочла за «неотделимые улучшения». «Это мы используем во благо, – решила я. – Он у меня ещё вырастет в поэта или, в крайнем случае, в русского рэпера».

Спустя два года наших отношений я так и не воспитала в Игоре изысканных манер, но научилась прощать, а местами даже ценить его шальной нрав и пылкие порывы. Такой уж душевный он человек, по-есенински необузданный и дикий, а как не любить Есенина? Помню, летом мы ездили на дачу, и там Игорь, возбуждённый общением с природой, орал в тугое небо и в бескрайние луга какие-то дурацкие песни вроде «чего мы носим брюки задом наперёд», орал даже не сам, а орала из него его душа. Соседские старушки тогда единогласно порешили, что парень-то у нашей Тамарки пьющий.

При всём при этом я могу сказать, что мой Игорь достаточно умён и, например, по сравнению со своими однокурсниками неплохо устроил свою жизнь, имеет съёмное, но приличное жильё, неплохой доход и красавицу меня, но его житейскую смекалку не стоит путать с эрудированностью. Он остроумен, но не в смысле юмора, а в смысле всяческих выдумок, пусть преимущественно и сексуального плана. Подведя черту, остаётся сказать лишь, что нам с ним хорошо вместе, чего же боле. Вот, пожалуй, я и открыла вам всю природу наших отношений, теперь вы готовы узнать, что было дальше.