Тамара Че Гевара

Итак, вот уже целую неделю я учительница. Какие новости?

Из повседневного. Утренний шмон – отказываюсь привыкать и саботирую как могу. Вахтёрша на входе, судя по её безразличию, так и не прочитала моего поста. Да и вообще почти никто не прочитал, судя по семи лайкам за семь дней.

Из забавного. Проверяла детские домашки и подумала, что еду кукухой… Стала путать правописание « -тся» и « -ться». На пятнадцатой тетради открыла перед собой учебник с правилом, а на двадцать пятой стала сомневаться, что это правило верное, ведь не может такое количество людей так злостно им пренебрегать. Спросила у девочек с нашего курса – у них та же история, а кое-кто даже начал сомневаться в «жи-ши». Успокоилась.

Из обидного. Наставила на тетрадных полях посланий, предвкушая реакцию детей. Полсердечка – дорисуй. Такая техника для психологического сближения из современной педагогической практики. Дети в восторге. Девочки в полном – рисуют в ответ, мальчики – в сдержанном: отвечают, но не развивают тему, а к концу недели до тетрадей добралась Хомякова, и началось: «Это что за народные росписи?», «Тетрадь – это документ!»… Затем просто жирные знаки вопроса и минус балл, минус балл, минус балл.

Интересно, как у неё получается с одного взмаха проводить обычной ручкой такие глубокие жирные линии? Это, кстати, отличает всех опытных учителей. Пожалуй, можно определить, насколько педагог матёрый, по ширине его красного штриха. Какое-то волшебство. У меня получаются лишь тоненькие корявенькие кривульки, хотя ручки мы используем одинаковые.

Так вот, о психологическом сближении. Мне Хомякова никаких претензий по поводу сердечек в тетрадях не предъявила – вообще ни словом не обмолвилась. Я, конечно, была возмущена до трясучки: ведь из-за моей инициативы досталось детям, но, подумав, решила отложить разборки до родительского собрания. Поднимусь и скажу: «Уважаемые родители! Не ругайте детей за сниженные оценки, потому что это моя вина». И тогда собравшиеся непременно поинтересуются, в чём же, собственно говоря, дело, и Хомяковой придётся отвечать, и всё вскроется, и родители, конечно, встанут на сторону своих детей и мою. А собрание уже скоро…

Теперь вы, конечно, ждёте развития любовной линии между мной и Игорем. Не отпирайтесь, я точно знаю. Если я уже целую неделю прохожу практику, а начиналось всё ох как пикантненько, то вы вправе рассчитывать на продолжение, не так ли? Кроме того, я проверяла текст на живых людях и сделала некоторые выводы.

Я дала почитать свои записки парочке сокурсниц. Она прочитали и кратко прокомментировали: «Прикольно ты всё выдумала». Я возмущённо ответила, что ничего не выдумывала. Сокурсницы уточнили относительно одного, угадайте, какого эпизода моей практики, и я подтвердила самые страшные их опасения. Они выпала в осадок. Слэнговый оборот, но в русском языке пока, увы, не существует ничего более подходящего. Сокурсницы, конечно, и удивились, и испытали когнитивный диссонанс, и были огорошены, но это всё не то. Затем они долго и жадно расспрашивали меня о подробностях, чтобы удовлетворить своё любопытство и осудить моё поведение.