Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
Даже под кровать залезаю. Открываю шкаф. Там идеально проглаженные вещи, пахнущие химчисткой. Даже заглядываюсь – чистый люкс.
Пара деловых костюмов, кипенно-белые рубашки и футболки с джинсами. Все явно очень дорогое, но без кричащих брендовых логотипов.
Вижу маленький холодильник под письменным столом, как в отелях. Там бутылки воды. Вытаскиваю одну и залпом выпиваю. Мозг спазмирует от обезвоживания. А мне нужно думать… Думать, как себя спасти…
Пока пью, цепляю глазами учебник по международной экономике с эмблемой нашего института. Интересно, он тут для красоты? То, что абрек тоже студент ИМО, я теперь не сомневаюсь, но вот что он что-то за годы учебы выучил – не верю. Впрочем, какое мне дело… Надо сейчас другим озаботиться…
Глаза утыкаются в окно. Тихо подкрадываюсь к нему, потому что смотрит оно не на улицу, а на двор той самой автомастерской, зато с внутренним ликованием замечаю, что на нем нет никаких замков… Всего-то и нужно, что повернуть ручку…
Только… Только я на втором этаже…
Нервно сглатываю, отхожу от него подальше, чтобы ненароком кто-то снизу не увидел, что я тут стою и рассматриваю их…
Когда изучать уже нечего, потерянно сажусь на край кровати.
Время тянется, как резина.
По внутренним ощущениям проходит не менее часов трех.
Здесь невозможно понять, какой сейчас час и вообще стемнело ли уже, но по логике уже глубокая ночь…
Сон накрывает меня болезненными и рваными вспышками. Я то проваливаюсь, то снова выныриваю, нервно оглядываясь по сторонам.
Потом мне снится какой-то странный сад, где очень красивые цветы, но у них огромные острые шипы, и они то и дело касаются моей ноги. Я все жду боли, но вместо нее нежные поглаживания.
Выныриваю из забытья и резко подскакиваю, потому что рядом со мной в темноте сидит внушительная фигура Анзора.
– Выспалась, киска? – спрашивает он хрипло.
Группируюсь и вжимаюсь в изголовье кровати.
Даже в темноте его глаза светятся алчной похотью и вседозволенностью.
Внизу стало тихо. Не слышно даже голосов мужиков и работающих телевизоров с монотонными записями гонок.
По телу бегут мурашки. Опять дико страшно…
– Отпусти меня, – молю, чувствуя, как голос предательски вибрирует.
– Мы это уже проходили… Иди сюда… Я же сказал, что тебе нужно сделать, когда я приду. Не беси меня, киска… Ты заслужила наказание. Я не отпущу тебя… Потому может быть по-нормальному, а может, жестко… Выбирать тебе… Слушаешься или обостряешь. И потом несешь ответственность за последствия…
Резко подскакиваю с кровати.
Он тоже, вальяжно отходит к тому самому проклятому креслу, к которому я должна приползти на коленях, раздевшись.
Садится так, словно бы он хозяин мира. Широко расставив ноги и откинув спину.
Пячусь назад.
Подвоха он не видит.
Думает, что я сейчас выполню все, что он говорит.
И правда, какой у меня выбор?
Какая дура будет сопротивляться, когда и так все понятно?
Сейчас бы кстати пришлась отвратительная фраза «расслабься и получай удовольствие»…
А дальше…
Дальше я действую так быстро, как только могу…
Резко распахиваю окно, быстро взбираюсь на подоконник и, зафиксировав взором его ошарашенное выражение лица, сигаю вниз…