Разоблачение Оливера Райана

Полагаю, что ожидания Элис были невелики, потому что оказалось удивительно легко произвести на нее впечатление, соблазнить и жениться на ней. Она легко уступила. Барни не имел ни единого шанса. Я был просто лучше. И он знал это.

Естественно, все ожидали, что моя жена будет более общительной, более «светской», что ли. Кем-то вроде Лоры. Но они не знали меня. Никто не знает меня. Поэтому я выбрал Элис.

Мы встречались около десяти месяцев, и всё это время Элис рисовала картинки с животными и растениями для книг про природу. Они были очень красивыми и подробными. Она так серьезно относилась к этой работе, что изучала каждую крошечную жилку на каждом листике под микроскопом у себя в комнате. Она была прямо очень увлечена. А потом издатель дал ей почитать переплетенную копию детской книги, и на этом всё кончилось.

Я был у них, когда она впервые прочитала это Юджину. Там рассказывалось что-то о летающем кресле, и поскольку мы с Юджином играли в похожую игру, книга сразу зацепила его. Он захотел, чтобы она прочитала ее еще раз. И еще. Она решила, что это чудесная книга, потому что для нее мнение Юджина было очень важным. По мне, так ничего особенного. Даже сейчас, когда эти книги разошлись по всему миру и всё такое, я всё еще думаю, что они просто неплохие. На обложке стояло имя автора: Винсент Дакс. Но когда нас познакомили, он сказал, что его настоящее имя Оливер Райан. Непонятно, зачем это. Напиши я такую книжку, то захотел бы, чтобы все знали, что это именно я ее автор.

Мы были вместе тем вечером, когда они встретились, в марте восемьдесят второго. Никогда этого не забуду. Мы пришли на презентацию книги о природе, которую Элис проиллюстрировала. Я всегда ненавидел эти вечера, потому что мне приходилось надевать костюм, который был мне тесноват, и душивший меня галстук. Оливер оказался одним из тех уверенных в себе парней – в шикарном льняном костюме, курил французскую сигарету, такой загорелый и симпатичный. В этом прикиде и со своими темными глазами, он был похож на киноактера. Я стоял рядом с Элис, когда нас представили, и, клянусь, он просто не заметил меня. Он смотрел на нее, я имею в виду, по-настоящему смотрел, а она, как всегда в таких случаях, мило краснела. Поэтому я притворился, что кашляю, но у меня вдруг получилось что-то вроде рвотного звука. Это привлекло его внимание, и он наконец обернулся ко мне. Тогда я приобнял ее за плечи, давая понять, что она моя и нечего тут с ней болтать. Что за глупый жест! Я никогда не делал так раньше, не такие у нас с ней были отношения, поэтому моя рука просто неловко застряла на ее левой груди, и она вроде как поежилась. Она представила меня как своего парня. Я почувствовал себя немного лучше, но потом Оливер сказал, что у его друга есть собака по кличке Барни, и Элис засмеялась таким легким, звонким смехом, которого я от нее раньше не слышал. Он тоже засмеялся. Они оба смеялись. Так что я тоже засмеялся – или сделал вид, что смеюсь, но получилось фальшиво. Будь мы в комиксе, в речевом пузыре над моей головой было бы написано: «Гы-гы».