Мрачный Взвод. Моровое поветрие

– Никто не заслуживает, чтобы с ним так обходились, – поостыв, добавил Владлен. – Чтобы от матери забирали, чтобы в клетке держали! Разве это по-человечески?!

– Я не человек, – напомнил Лука. – И никогда им не был.

– Хочешь сказать, что заслужил все эти пытки?

Лука не знал, что ответить. Псарь сломал его, заставил забыть, что он существо свободное, приучил из мисок есть да командному слову подчиняться. И боль терпеть.

– Полезай в воду, – вместо ответа сказал Лука.

Нутро Владлена горело от обиды и горечи, сердце волкодлачье все чувствовало, но Лука молчал. Должно быть, друг даже не подозревал о том, какую власть имеет, а ведь для волкодлака клятва верности – закон, нарушить который смерти подобно. Прикажи ему Владлен в костер войти – Лука вошел бы. Прикажи убить кого-то – убил бы.

После купания Владлен остыл, натянул штаны и на берегу развалился, подставив лицо бледному солнцу. Лука пристроился неподалеку, под деревьями, чтобы обсохнуть. Не хотелось ему лишний раз показывать Владлену свои шрамы, не хотелось чувствовать его злость. Никто прежде так не переживал за него, не привык к этому Лука.

– Шрамы тебя не уродуют, ты ведь знаешь? – вдруг спросил Владлен, приподнявшись на локтях.

Лука мотнул головой, с мокрых волос разлетелись холодные капли. По привычке хотел закрыть лицо, но не вышло.

– Правильно ты сказал: у кого-то шрамы снаружи, а у кого-то внутри. – Владлен поднялся, отряхнул штаны. – Вот только те, что на сердце, со временем не заживают, а чуть что – сразу кровить принимаются. И твое сердце, Лука, тоже кровоточит. Пусть я и не волкодлак, а это все равно чую.

– Не нужно волкодлаком быть, чтобы боль чужую чувствовать, – откликнулся Лука, – вот только люди все чаще забывают об этом.

– Я не забуду. – Владлен серьезно посмотрел на него. – Видеть не могу, как ты бледнеешь, когда руки к тебе кто-то протягивает.

– От чужих рук я только боль помню, – нехотя сказал Лука.

– А ведь они не только бить могут. – Владлен подошел ближе, склонился над ним, но не улыбнулся, как раньше бывало. – Мать дитя свое с любовью к груди прижимает, друзья обнимают с радостью. Друг я тебе?

– Друг, – ответил Лука.

– Знай тогда, что на тебя я никогда оружие не направлю. Ни меча, ни кинжала не возьму и против воли твоей не пойду.

– Тогда и я пообещать что-то должен.

– Ничего ты не должен. – Владлен подал ему руку. – Пойдем осмотрим город, поспрашиваем людей, что за хворь на них напала.

Помедлив, Лука схватился за протянутую руку и поднялся. Владлен усмехнулся:

– И ведь не страшно совсем, а?

Лука бросил на друга хмурый взгляд:

– О своей боли ты так и не рассказал ничего.

– А нечего рассказывать. – Владлен пожал плечами. – Не убила меня мать, но язык сам собой отнялся. Ни слова сказать не мог, представляешь?

– Нет, – честно признался Лука.

– Потом забрали меня охотники Мрачного Взвода, имя новое дали, для каждого из них я стал сыном. Потеряли почти всех, правда… Но это другая история! Как видишь, я оправился. И не без твоей помощи.

Лука шел за ним и никак не мог взять в толк, чем сумел помочь такому человеку. Ведь груб с ним был, все отделаться от него пытался, прогонял, но прилип Владлен к нему: сперва думал Лука, что как банный лист, оказалось – как порезник[2].