Мрачный Взвод. Моровое поветрие
Владлен зыркнул на него из-под светлой челки, открыл было рот, чтобы возразить, но Лука ладонь к его рту прижал и головой покачал. Владлен насупился, отвернулся и руки на груди сложил.
– Не пыхти, – шепнул Лука.
В ответ Владлен только громче пыхтеть начал.
– Приютил, верно юнец говорит, – согласился Доброгнев. – Жила она в домике маленьком, сам не знаю, почему стал захаживать к ней. Она меня сборами поила, рассказывала, как тяжело ей пришлось… Потом обмолвилась, что прибыла сюда из дальних далей, чтобы счастье свое найти. Ну а я, старый осел…
– Согласен, – ввернул Владлен.
Елисей рассмеялся, да так звонко, словно ручеек зазвенел. Всеволод голову поднял и слепыми провалами глаз на друга уставился.
– Ты продолжай, продолжай, – поторопил Доброгнева Владлен, – расскажи, как ведьма тебя друга предать заставила!
– Коль влезать будешь, он до утра не закончит, – проворчал Лука.
Владлен снова зыркнул на него, поджал губы и насупился. Хотел Лука его по растрепанным волосам погладить, но не стал – друг или нет, а касаться его все равно боязно.
– Думаю, лег ты с ней, – сказал Елисей. – Так и околдовала она тебя.
– Лег. И жалею, каждый день жалею! – Доброгнев спрятал лицо в ладонях. – Сам не понимал, что творю, ведь любил жену, до сих пор люблю! Чеслава шептала мне слова разные, пока я в ее руках млел. Казалось потом, что слова эти на коже моей вырезали, только и думал что о них. Так и решил вдруг, будто Владимир трона не заслуживает, так и пошел на преступный сговор. Убедил батюшку твоего на охоту поехать да дружинников взять поменьше, а там обратилась Чеслава боровом и напала на него.
– Верил тебе батюшка, – с укором сказал Елисей, – а ты его на сарафан колдушкин променял.
– Тварь я, тварь последняя! – Доброгнев ударил себя кулаком. – Змей, на груди пригретый! Не стану вину свою отрицать, но молю: семью не тронь, царь! Не могли они ничего сделать!
Доброгнев схватил Елисея за белые руки, целовать принялся, на колени пал, а у самого из глаз слезы градинами покатились. Луке даже жаль его стало, хоть он и понимал, что за дело мужик наказание понесет.
– А меня как извела колдунья? – спросил Елисей, осторожно высвобождая руки.
– Опаивала тебя, царь. Вся еда и все питье твое через ее руки проходили, – ответил Доброгнев.
– Поднимись, на коленях стоять не нужно. – Елисей похлопал мужика по плечу. – Что сделано, то сделано.
Снова Владлен рот открыл, Луке пришлось его плечом толкнуть.
– Не нужно, – прошептал он.
– Я батю вроде бы в Клюковке оставил, теперь ты за него будешь? – фыркнул Владлен.
– Буду, если понадобится.
– Батюшкой звать тебя?
– Если хочешь.
Поздно Лука заметил, что тишина в палате стоит. Перевел взгляд на Елисея, а тот смотрит в ответ, глаза его добротой лучатся.
– Извините уж, – пробормотал Лука.
– А теперь-то что с людом? – спросил юный царь, обратившись к Доброгневу. – Костры всюду, жители сами на себя не похожи.
– Как изгнали Чеславу, хворь пришла, – ответил тот. – Болеют люди, тощают, а потом умирают. И смерть настигает их где угодно: может идти человек по дороге и просто упасть навзничь. Сам видел.