Матабар IV
Арди потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, о чем идет речь.
– После Университета и до вечерних занятий – да, свободен, а… – и юноша успел поймать себя за язык до того, как сказал бы нечто не очень уместное. Он едва не забыл, что именно на следующей неделе, вечером четвертого дня состоится прослушивание в новом концертном зале на Бальеро. По совместительству главная доля в котором принадлежала Пижону. – А ты сможешь подождать меня буквально несколько минут? Я заеду за тобой на работу. У меня лекции закончатся за полчаса до конца твоей смены.
Тесс снова улыбнулась. Чуть короче, чем прежде. Она поняла, причем прекрасно, что Арди успел выкрутиться. Поняла, но ни сказала ни слова.
Все, как и предупреждал Милар…
– Я взяла отгул на этот день, – ответила Тесс. – Мы с музыкантами будем репетировать весь день в Брюсе, а вечером поедем на Бальеро. Приезжай туда после ночных занятий. У нас почти последний номер на прослушивании, так что наша очередь только под утро.
– А… да… конечно, – кивнул юноша и еще раз посмотрел на девушку.
Тесс выглядела так же, как и всегда, когда вопрос не касался сцены или их с Арди свиданий. Тугой пучок огненных волос, отсутствие макияжа, опрятная, пусть и не раз чиненная, скромная одежда. А из украшений лишь янтарная брошка, подаренная Тесс матушкой на день получения документов.
Всего три дня минули с момента подрыва Пауками Храма на день Святых. Дня, когда Тесс едва было…
Арди сделал несколько глубоких вдохов, унимая ускорившееся сердце.
Любой другой человек, Первородный, женщина или мужчина – не важно, скорее всего все еще боялись бы даже из дома выйти. Но не Тесс. Только не дочь генерал-губернатора Шамтура. Города, находящегося в состоянии практически перманентной войны.
– Договорились! – она сверкнула глазами и, в столь же мягкой и нежной тишине, как и ладонь, которую Тесс не отнимала от руки Арди, они закончили завтрак.
Вместе помыв посуду в холодной воде, обнаружив, что от последнего брикета хозяйственного мыла остался только маленький гребешок, они оделись и вышли на лестницу.
Внизу, попрощавшись все тем же привычным объятьем и поцелуем, Арди и Тесс разошлись по разные стороны – их трамваи уходили в противоположных направлениях.
Свернув за угол, Арди тут же сорвался на бег и, пользуясь тем, что регулировщик смотрит в другую сторону, перебежал через дорогу. Это вызвало недовольство у нескольких водителей, разъяренно вдавивших клаксоны. Регулировщик, сменивший алое зимнее пальто на легкую, плащевую, такую же алую накидку, обернулся на звук, но было уже поздно.
Арди взмыл на подножку уходящего трамвая.
– Ард, Вечные Ангелы, однажды ты оступишься и тебе отрежет ногу.
Поправляя густые, длинные усы, заметил бессменный кондуктор маршрута, ведущего к Площади Звезд. Его звали Аерн. Сорока четырех лет. С двумя внуками и женой, не пережившей эпидемию оспы. Той самой, за лекарство от которой Император вручал на своей коронации награду и орден баронессе Кри.
– Доброе утро, господин Аерн, – Арди протянул документы, на которых контролер сделал отметку, после чего Аерн, надувая щеки и усы, отправился дальше по вагончику. – Значит тем больше у меня причин не оступаться!