Таинственный гость

Я жмусь к бабушке, едва прищур этой женщины настигает меня.

– Это Молли, моя внучка, – твердо и уверенно произносит бабушка. – Я смиренно прошу разрешения оставить ее здесь на день.

– Здесь – это где?

– Мэм, сегодня в ее школе произошел неожиданный казус. За Молли некому присмотреть, пока я на работе, и я прошу: разрешите ей побыть здесь до конца моей смены. Она умная девочка. И совсем не шумная. Она… она – мое сокровище.

Миссис Гримторп фыркает, затем прикладывает тонкие пальцы ко лбу, словно эта просьба вызвала у нее жуткую мигрень.

– Горничная просит хозяев побыть няньками. Смешнее не придумаешь! – Она качает головой. – Сегодня я расщедрюсь, так уж и быть, но знай, всему есть предел, и предел моего благоволения наступит в пять часов пополудни.

– Благоволение. Б-Л-А-Г-О-В-О-Л-Е-Н-И-Е. Что значит: доброта, бескорыстие, милосердие. – С этими словами я делаю книксен, опустив голову, совсем как бабушка пару минут назад.

– Что это было? – спрашивает миссис Гримторп.

– Проверка правописания, – объясняет бабушка. – Она никогда не ошибается.

Глаза миссис Гримторп, как черная дыра, затягивают мой взгляд.

– В этом доме существуют правила, юная леди. И ты будешь соблюдать их все.

– Я люблю правила, – отвечаю я.

– То-то же. Правило первое: дети должны быть на виду, но при этом помалкивать. Уточню: потрудись, чтобы тебя было не видно и не слышно.

Я киваю и боюсь заикнуться, что уточнение противоречит самому правилу.

– Правило номер два: не визжать, не кричать, не ныть, не бегать, не издавать ни звука.

Я снова киваю.

– Правило номер три: ни при каких обстоятельствах нельзя докучать мистеру Гримторпу. Благосклонности от него не жди, да и от меня тоже. Нет ничего важнее его литературной деятельности, и никто не должен мешать его работе. Ты меня поняла?

Я киваю в третий раз, мои пальцы крепче сжимают бабушкину ладонь.

– Молли исключительно вежлива и умеет себя вести, – говорит бабушка. – Она будет рада тихонько посидеть в гостиной.

– А что, если она захочет развлечься? – спрашивает миссис Гримторп. – Безделье – мать всех пороков, и мне не нужно, чтобы девочка от скуки громила дом.

– Мое богатое воображение – само по себе развлечение, – отвечаю я, слишком поздно понимая, что только что нарушила правило, и добавляю «мэм» в надежде, что это сгладит мою ошибку.

Миссис Гримторп вздыхает, затем отходит в сторону и позволяет нам переступить порог.

Холл поместья – величественнее всего, что я когда-либо видела: пол здесь из полированного черного мрамора с инкрустацией в виде сложных геометрических узоров, а лестница, ведущая на второй этаж, сделана из темного дуба. В напольном зеркале на стене слева от меня отражается мое потрясенное лицо. Рама его так сильно позолочена, что все зеркало напоминает волшебное из «Белоснежки». Когда я задираю голову, потолок оказывается настолько высок, что по шее бегут мурашки. Над головой на невероятно тонкой нити висит, сверкая, современная люстра из тысячи осколков снежного хрусталя. Дальше по коридору на стенах развешены картины, и они действительно такие, как рассказывала бабушка, – то не изображения знакомых мне фигур, а смелые, абстрактные цветовые пятна, будто брызнувшие на холст, а не вышедшие из-под кисти.