За твоей спиной

– Ничего, – качаю головой.

– Я не глухой. Че ты ноешь? – обращается к сыну. – Ты мужик или кто?

– Гера, – прикрывая ребенка собой, умоляю: – Не лезь к нему, пожалуйста. Я принесу игрушку из машины.

Дергаюсь в сторону двери, но меня грубо отталкивают.

– Я сам принесу. Где ключи?

Паника внутри нарастает. Я давлю ее здравым смыслом. Герман не будет копаться в потайном ящике бардачка.

– Я схожу сама, – настаиваю.

Он пристально на меня смотрит.

– Ключи, – рявкает.

– В ящике. Под зеркалом в прихожей, – шепчу, чувствуя, что щеки горят от ужаса.

Пока муж спускается по лестнице, звенит ключами и хлопает дверью, молюсь Богу, чтобы он ничего не нашел.

А потом я слышу его обратные действия.

И они звучат зловеще.

Герман аккуратно щелкает замком двери и медленно-медленно поднимается по лестнице. Так, словно с каждым шагом все больше злится.

– Принес? – спрашиваю, пытаясь не нервничать. И не дышать.

Поправляю волосы. Лука укрывается с одеялом. Плачет.

– Принес, – холодно скалится Герман.

Первым в мое лицо летит та самая игрушка Алило.

– Гера! – вскрикиваю, не успевая закрыться.

– Значит, в магазин вчера ездила, сука? – спрашивает он и трясет перед моими глазами справкой из травмпункта с описанием ожогов на пальцах. – Придется тебе за это ответить…

Спустя три часа

– Мамочка, я хочу спать! – плачет Лука. – Куда мы едем?

– Потерпи, малыш!

Вокруг пугающая тьма.

Жаль, что снег растаял. Было бы не так темно и страшно.

Выжимаю педаль газа и посматриваю в боковые зеркала. Пусто. Не верится. Километров двадцать несусь просто по прямой, а потом, заметив догоняющий нас автомобиль, съезжаю на проселочную дорогу.

– Черт, – вскрикиваю, попадая в тупик.

К тому же автомобиль сворачивает за нами.

Меня трясет, но хуже, чем сегодня, уже точно не будет. Когда вижу человека в форме полицейского, одновременно радуюсь, что это не Герман, и нервничаю.

В окно стучат.

Приспустив стекло, вежливо киваю.

– Добрый вечер! – с подозрением смотрит на меня молодой мужчина. – Капитан Афанасьев. У вас что-то случилось?

– Заблудилась.

– Можно ваши документы?

– Конечно.

Из наскоро собранной сумки достаю паспорт и права.

– Пожалуйста, – просовываю в щель и продолжаю тараторить: – Телефон оставила дома, такая растяпа. Мы к родственникам едем, я поворот перепутала. Еще и приболела, видимо. Муж говорил, что не стоит ехать, а я все равно рванула в ночь.

– Вам требуется помощь?

– Я в порядке, – вру, прикрывая пылающую щеку. Плотнее запахиваю слишком легкое для начала ноября пальто, под которым только ночная сорочка.

– Это ваш ребенок? – хмурится полицейский и переводит взгляд с моих документов на заднее сиденье внедорожника, где жалобно всхлипывает пятилетний Лука.

– Да!.. Это мой сын, капитан, – снова отчасти вру.

– Я свяжусь с вашим мужем, Татьяна Романовна.

– Не-ет! – меня охватывает слепой ужас. – Не стоит его беспокоить. Мы без пяти минут в разводе. Я… назову вам номер. Позвоните, пожалуйста, этому человеку. Он должен мне помочь.

– Конечно. Говорите, – извлекает мобильный из нагрудного кармана.

По памяти называю цифры, молясь, чтобы Расул не сменил номер. Потом – как в тумане.