По прозвищу «Сокол». Том 3
Снилось разное, приятное и не очень. Обнажённые женщины, вонь госпитальных палат, равнодушие врачей, визг амбулаторной пилы по кости, страшная боль в самом конце.
Вздрогнул, когда эскулапам взбрело в голову отчекрыжить мне руки по локоть и заменить их биопротезами.
Без анестезии.
У пробуждения сказался мерзкий вкус, осевший на языке. Глянул в окно, зачинался рассвет… Сейчас конец декабря, а значит, времени около половины девятого. Сколько же я проспал?
Считать не хотелось из-за взявшейся за меня всерьёз головной боли. Будь здесь наш полковой доктор, намекнул бы на разыгравшееся давление. Я предпочёл заглушить и боль, и его ненужные советы парой таблеток нимесулида.
Полегчало не сразу, лишь после того, как поплескал холодной водой в лицо. Тело просило ванных процедур, идущий от меня дух словно вопрошал, как давно я принимал душ?
Заглянул на кухню. Чёрная тень, словно полуночная крыса, метнулась за мной следом. Чуть не поддел её ногой спросонья, но понял, что это Тучка.
И словно все коты мира, она снова голодна. Глядя на меня внимательными зелёными глазами, издала громкий мявк.
В миске лежали вчерашние остатки корма. Включил свет, прищурился и улыбнулся. Вместо каштановых комочков лежала одинокая дробинка в виде рыбки, Оксанка вставала посреди ночи покормить нашу прожору!
Или это я сам, просто не помню, как вставал. Лунатизм после гибернационных капсул, морфические процессы, или как там Оксанка говорила?
Двинул в сторону её комнаты. Ещё вчера наглухо закрытая дверь была приоткрыта. Это знак к примирению?
Внутри был зажжён свет. Надеялся застать её сидящей на кровати в глубоких раздумьях молчаливую, словно куклу, и столь же неподвижную, ждущую моих слов. Хоть каких-нибудь.
Толкнул дверь, делая шаг в царство своей дочери. Там оказалось пусто, словно её никогда и не было. Страх принялся щекотать ступни, настырно шепча в уши, что она попросту ушла. Собралась, забрала вещи. Ровно так, как ты и боялся…
Вещи были на месте. Может, вышла погулять, проветриться? Или пошла за продуктами?
Мне бы тоже не помешало размять ноги, не дело весь день валяться на диване. Пока одевался, включил телевизор, велел системам умного дома фильтровать информацию. Те настырно пытались впихнуть в подборку последние изыскания в области медицины и собирались пугать страшилками про суперангину. Я же надеялся услышать что-нибудь про штурм склада. Попалась лишь одна новость, да и то позавчерашняя.
Решил прослушать, но не узнал ничего нового, вздохнул и поспешил на улицу. Удача была на моей стороне: в каморке Мегеры горел свет, но она не обратила на меня внимания.
Следующая мысль, ударившая мне в голову, была похожа на попытку суицида.
– Меге… – начал я и вдруг понял, что не знаю её имени. А ведь было же в том заявлении. Память взвилась ужом. – Римма Петровна.
– Юрьевна, – она поправила меня с видом оскорблённой королевы. Выше, наверно, носа уже и не задрать. Я кивнул, принимая её правку, запоздало удивился, что не кинулась на меня как обычно.
Вошла в ремиссию?
– Да-да, Римма Юрьевна, всё так. Вы тут не видели девушку? Светлые волосы, невысокий рост.