По прозвищу «Сокол». Том 3

– Снимать штаны и бегать, вот что делать. Сам-то как думаешь? Она у тебя уже вон какая! Мы в её возрасте хоть и в атаку бегали, да были остолопы остолопами. Ребятёнок. Ей мирная жизнь нужна. Заканчивай там свою историю как можно скорее с этими корпоратами, если можешь, да дай понять, что такого больше не повторится. Не ссы, Лёшка, бабы они такие, что стар, что млад. Покричать, поистерить, это с них завсегда не заржавеет, но отходят быстро. Пошёл я, Лёшка. Бывай…

Вернулся словно не домой, а в допросную камеру. Давило гулкой неприятной тишиной, Оксанка вела себя так, словно меня не существует. Я пытался ухватить в её взгляде обиду, но находил лишь недоумение и неуверенность. Девчонка не впервые сталкивалась со странностями взрослой жизни. Просто раньше с матерью было проще: та напьётся, накричит, обвинит во всех грехах. Можно пересидеть, зажав уши ладонями, что было единственным спасением от чёрного потока грязной брани. Но что делать, когда начинаешь бояться того, что хвостом тащится за родным отцом?

Она не хотела говорить, а я старался не лезть на глаза. Словно малые дети мечтали разбрестись по разным комнатушкам, спрятаться друг от друга в собственных мыслях. Будто это хоть раз кого-то спасло. Стена изо льда выросла между нами ровно за один день. Вот бы научиться точно также отращивать броню от пуль…

Остаток субботы провели по разным комнатам. На душе скребли кошки, начал осознавать все прелести былого одиночества. Некого было стыдиться, не перед кем виниться, задаваться вопросами, а вдруг скажу что не так?

У женской обиды тысяча личин, и каждая сквернее другой. Я трижды ловил себя на мысли, что так нельзя. Четырежды вставал с дивана, намереваясь подойти к двери, постучать, может, попросить прощения?

Гордость всякий раз умудрялась отыскать причину, почему не стоит этого делать.

Жаль было Тучку. Несчастный котёнок не понимала, где и когда всё пошло не так, или почему вдруг её личные «рабы» решили, что могут меж собой ссориться…

Девчонка слонялась от моей комнаты к кухне и до запертой двери. Совесть боролась с самоуважением. В конце концов не я свалился в её жизнь, как снег на голову, она сама переступила порог дома. Озвучь я Оксанке свои мысли, понимал, что уже назавтра она исчезнет, не оставив здесь и следа. Просто так, из-за глупого девичьего принципа.

Родители и дети ссорятся, я это знал. А вот как решать подобные конфликты у меня не было никакого опыта. Как-то смущённо жал плечами здравый смысл, отсылая за помощью в интернет.

Я противился. Если жаждешь спросить у тысяч незнакомцев, как решить свою проблему, дела и правда плохи, а ты отчаялся…

Погладил Тучку, та ответила добродушным урчанием. Требуя ласки, запрыгнула на диван, норовя влезть головой под ладонь.

Оксанка не выходила ни на ужин, ни для того, чтобы насыпать для кошки корма. Я ругал себя за нерешительность.

Когда опустилась ночь, думал, что не смогу уснуть, но вышло напротив. Морфей пожелал залить мне бак свежих сил под завязку, а потому утащил в свои объятия, едва закрыл глаза.