Пленница

Алтая я впервые увидела в десять лет, он только вернулся из армии и сам пришел к отцу в поисках работы. Папа вышел из машины и долго говорил с ним, активно жестикулируя. Алтай пялился исподлобья, кивал. Я сидела на заднем сиденье и ошарашенно разглядывала его шрамы. Потом папа сел за руль, покачал головой и высказался: «Чудовище». Когда спустя три года мы встретились снова, именно это слово первым всплыло в памяти. Нервно стискиваю пальцы…

Папа здоровается со вторым мужчиной, отводит глаза.

Как-то так получается, что они остаются вчетвером, остальные незаметно отступают. Бедный повар отчаянно жарит стейки, будто ничего не видит и не слышит.

– Кто это? – уточняю я у тетушек, делая вид, что ничего не понимаю.

Они пожимают плечами.

Елизавета подходит к столу и, изображая официантку, громко собирает грязные тарелки.

– Лиза, что это значит? – спрашивает одна из подруг мачехи. – Они надолго? Ты же знаешь нашу ситуацию, мне такое не подходит.

– Ненадолго, – быстро качает та головой. – Видимо, какое-то недоразумение случилось. Влад у Алтая цех снимает, они там кирпичи льют… Это ни для кого не секрет.

– Исса делает Владу документацию?

– Не думаю.

Подруга Елизаветы скрещивает руки на груди.

Набор слов из диалога не вносит ясности, кроме той, что мужчину рядом с Алтаем называют Иссой. Интересное имя, рождающее определенный ассоциативный ряд.

Исса тем временем берет тарелку у мангала, кладет на нее кусок мяса и идет к нам.

– Добрый вечер, очаровательные дамы, – улыбается он так мягко, что хочется доверить ему ключ от сейфа. – Говорят, здесь можно отыскать овощи. Насколько это достоверная информация?

Женщины смеются и, как будто попав под обаяние гостя, начинают рекламировать салаты и закуски. Алтай продолжает беседовать с отцом, а я, как та свеча, продолжаю плавиться от беспокойства. Мне хочется, чтобы эти мужчины поскорее ушли.

– Как дела в вашей юридической конторе? – спрашивает у Иссы подруга Елизаветы.

– Не бедствуем, благодарю. Льву Александровичу привет передавайте, буду рад снова увидеть его в суде.

Он произносит это все с той же милой улыбкой, но я уже догадалась, что в суде они со Львом Александровичем будут стоять по разные стороны баррикад. Отсюда и негатив, который ножом резать можно.

Исса кладет в рот кусочек огурца и хрустит им.

– Елизавета Дмитриевна, это ваши малосольные огурцы? Восхитительно, просто безупречный вкус.

Мачеха натянуто улыбается:

– Спасибо, угощайтесь.

– Как же так получается? Вы денег за работу не берете, но при этом не бедствуете, – тянет жена Льва Александровича.

Исса совершенно серьезно целует крест на четках:

– С Божьей помощью.

Я округляю глаза и отворачиваюсь. Еще через минуту Алтай и Исса уходят, и столы взрываются обсуждениями. Эти двое присутствовали всего минут пять, а затмили мое появление напрочь.

Когда за последним гостем закрывается дверь, Елизавета и папа ругаются в пух и прах. Они так кричат друг на друга, что, засыпая на втором этаже, я слышу отдельные слова.

Утыкаюсь лицом в подушку. Никогда не думала, что папа способен говорить с женщиной в таком тоне.