Семена войны

Они ласково и наивно заулыбались, уставившись на нее такими невинными глазами, какие она никогда и не видела. Старинные легенды о Кровавом Жнеце срабатывали всегда. Так же, как и когда она была в их возрасте.

– Хорошие дети, – сказала она, поворачиваясь к Фолою. – Присмотри за ними, ладно? Мне нужно заняться делами.

– Что, я? Я с ними не справлюсь.

– Будут творить глупости – просто выбей из них все дерьмо. Я разрешаю. – Гимлор усмехнулась, прекрасно зная, что Фолой никогда этого не сделает.

– Слышали свою мать? – спросил Фолой детей.

А Гимлор направилась в «Девичий Чертог».

В эти ранние утренние часы в Гелеронде было тихо, и улицы почти пустовали. Владельцы магазинов и торговцы готовились к открытию лавок. Горожане пережили слишком много сражений и были освобождены от уплаты налогов, так что никто никуда не спешил.

Прожив в Гелеронде уже десять лет, Гимлор перестала морщиться при виде людей без рук и ног. Этот город она построила для них: для выживших.

Несколько торговцев искоса смотрели на нее, а остальные ей кланялись. Она знала по имени не только их всех, но и каждого нового жителя города.

Главной ее, конечно, никто не назначал, но ей многое сходило с рук.

– Доброе утро, Фанан, – сказала Гимлор самому сварливому торговцу на главной улице. Его зажатый между домами магазинчик, выглядевший грязной лачугой, находился в самом лучшем месте, рядом с популярнейшими лавками в городе. Гимлор уже целую вечность пыталась выкупить его магазинчик, но этот упрямец отказывался наотрез. А еще он никогда не выказывал ей уважения.

Нахмурившись, Фанан вернулся к работе, пробормотав себе под нос:

– Гадюка, – и не подозревая, что она прекрасно его слышит.

Гадюка. Ее репутация догоняла ее. Ей нравилось приглядывать за городом, делясь со всеми рукопожатиями и бесплатной выпивкой, но порою для того, чтобы добиться цели, приходилось показывать ядовитые клыки.

– В чем дело, старик? Может, стоит быть хоть чуточку благодарным по отношению к тому, кто построил эту дыру, которую ты называешь домом? Или ты не помнишь, как я приняла тебя здесь, кормила и содержала, пока тебе не стало лучше? Подумаешь, я порою пачкаю руки. Я делаю это ради города.

– Продолжай себя в этом убеждать… – нахмурился он.

Гимлор почувствовала, как в душе закипает гнев, но заставила себя успокоиться.

– И тебе всего хорошего.

Фанан что-то проворчал себе под нос, покачал головой и вернулся к своим делам.

– Не обращай на него внимания, дорогая, – вмешался в разговор старческий голос. Обернувшись, Гимлор увидела знакомое лицо. – Он просто бесится, потому что жена выгнала его сегодня ночевать на улицу.

– Доброе утро, Эшоф. Как дела? – с улыбкой спросила Гимлор.

Ее старая собеседница казалась очень маленькой и хрупкой. Морщинистую кожу покрывал загар, а речь была невнятной из-за выпавших зубов. На ладонях виднелось множество мозолей от тяжелой работы на ферме.

– У меня все хорошо, дорогая. А ты как? Как дети? Я так давно их видела в последний раз! Конечно, теперь, когда они выросли, они уже не нуждаются в заботе старой тетушки Эшоф, как было раньше, когда ты была занята… так что теперь они меня не навещают.