Даже если ты меня ненавидишь

– Ради победы, – тихо отвечаю ей. – Ради предстоящих соревнований, а потом… я хочу на Олимпиаду.

– Вот и там, – Таль кивает на дверь, – тоже олимпиада. Длинная такая, в целую жизнь. И там тоже надо уметь побеждать.

– Я стараюсь. Но на льду пока получается лучше, – снова отвожу взгляд.

– Бесспорно, – смеется она, коснувшись моего подбородка и развернув к себе лицом.

Разглядывает, качает головой. В нашем тесном мирке тоже все непросто. В борьбе за медали внутри одной школы чего только не происходит. И подставить пытаются, и с коньками всякое делают. Но здесь я как дома, в своей тарелке, и до сих пор у меня получалось с этим справляться. А вот воевать там, сразу по всем фронтам, как выразилась Роза Марковна, против толпы у меня никак не получается.

– Все. – Роза Марковна расправляет плечи. – Лирическое отступление закончилось. Бегом домой. Завтра к врачу, потом ко мне отчитываться.

Тренер уходит. Возвращается врач. Выдает мне специальную мазь, чтобы снять отек и чтобы синяки быстрее сходили. Блистер с таблетками от головной боли. Одну пью сразу, вторую по инструкции надо выпить перед сном.

Открываю дверь. По коридору несется эхо мужских голосов вперемешку с грубоватым, громким смехом. Поправив рюкзак и особо не глядя по сторонам, иду туда. Сворачиваю за угол и сталкиваюсь с кем-то мощным и твердым. Он ловит меня, не дав отскочить назад.

Горячие ладони сжимают мои руки чуть выше локтя. Сердце тут же начинает стучать сильнее. Ноздри за секунду улавливают знакомый запах, только теперь его много, он концентрированным облаком окутывает меня сразу со всех сторон.

Мой взгляд стреляет на руки в татуировках, крупные вены под кожей на предплечьях. Спотыкается о мощные грудные мышцы, обтянутые серой футболкой, и застывает на опасных серых глазах. Мимо нас проходит вся его компания. Очень взрослые мужчины с большими хоккейными баулами.

– Данте, не тормози, – зовет его один из них.

«Данте?» – отпечатывается в моей голове. Это его имя? В жизни бы не угадала. А кожа под его ладонями скоро воспламенится. Он почему-то не отпускает, а мне безумно волнительно, но не страшно. Вот он, весь из себя такой огромный и страшный, а рядом с ним ни грамма не страшно. Как такое может быть?

– Осторожнее, Огонек. – Приятный, низкий голос становится последней каплей.

Я до этой секунды и не знала, что мурашек у человека может быть так много. Они стремительно разлетаются в разные стороны, на мгновение останавливая дыхание…

Данте

Я сейчас разнесу к чертовой матери эту вселенную за синяки на лице своей девочки! И это не лед! Это точно удар. Когда долго бьешь людей, начинаешь на автомате различать детали. И вспыхнувшая в груди злость за доли секунды трансформируется в ярость, обжигающую легкие.

Огонек смотрит на меня, испуганно распахнув глаза. Серые, с едва заметным переходом к голубому при игре света. Теперь я знаю… Она топит меня в своих глазах. Таких наивных, чистых. Между нами секунды. Один вдох, медленный выдох. Мои пальцы непроизвольно сжимаются крепче в попытке погасить собственную ярость. Огонек вздрагивает. Открытые предплечья в мурашках. Идиот! Еще больше ее пугаю!