Неупокоенные

– Замок сломался. Не могу починить. Можешь посмотреть? Мне уходить завтра по делам, Дашу в незапертой квартире не оставишь. И вещи украдут.

Соседка открыла дверь пошире, и Митя увидел, что прихожая от пола до потолка завалена тюками, мешками, коробками. В стены были вбиты крючки, с которых свисали пакеты и сумки. Один из мешков был прозрачным, и Митя с отвращением увидел, что он доверху наполнен объедками: заплесневелые куски хлеба, корки от пирогов и пиццы, высохшие до каменного состояния куски пирожных и печенья.

Пахло омерзительно, оно и не удивительно: гниющая еда, отжившие свое, принесенные со свалки вещи, нестиранная одежда, грязь, пыль. Наверное, и крысы есть, и тараканы, мелькнуло в голове у Мити. Как еще по всему дому не расползлись!

– Инструмент имеется, – сообщила между тем тетя Нина.

Ловко лавируя между горами хлама по проложенной меж коробок и мешков узкой тропке, она удалилась в соседнюю комнату.

– Даша, сосед пришел, Митя. Поможет нам, – голос звучал совсем иначе, ласково, даже как будто заискивающе.

Дочь не ответила.

Тетя Нина вернулась, неся в руках набор инструментов.

Митя мог бы посоветовать вызвать слесаря, но выпитое пиво сделало свое дело, он чувствовал себя немного расслабленным и вместе с тем настроенным помочь дамам в беде. Замки ему прежде чинить не приходилось, но руки, что называется, были вставлены нужным концом, так что он без особого труда разобрался в причинах поломки и устранил ее.

– Ну вот, – Митя повернул ключ в одну сторону, потом в другую. Замок звонко щелкнул. – Пожалуйста, все работает.

Тетя Нина рассыпалась в благодарностях.

– Вот уж спасибо! Чай будешь? У меня тортик вкусный!

Есть в этой квартире Митя не стал бы даже под угрозой смерти, поэтому мягко, но решительно отказался.

– Хороший ты парень. Воспитанный, – проговорила тетя Нина. – Моей бы Даше жениха такого.

«Упаси боже», – подумал Митя, но ответить не успел.

– Иди-ка, познакомлю вас!

Старуха цепко схватила Митю за руку и поволокла в комнату справа от входа. Молясь, чтобы ничего не задеть и не уронить, Митя, вслед за соседкой, оказался в заваленной старьем комнате. В глубине, возле окна (на подоконнике до самой форточки были навалены вещи) стояла кровать. Путь к ней пролегал между древней мебелью, коробками и бог знает чем еще, и Митя испугался, что тетя Нина заставит его подойти к ложу, но этого не случилось.

– Даша, а вот Митя! Он поздороваться хочет!

«Ага, хочет, как же! Мечтает прямо».

На кровати лежала, отвернувшись к стене, Даша, закутанная в одеяло, как в кокон. На слова матери она не отреагировала, только, как показалось Мите, досадливо дернула ногой.

– Она у меня с характером, – доверительно сообщила мать, – если не хочет общаться, нипочем не заставишь. Ладно, пошли.

Двинулись в обратный путь. Митя чуть не бежал, так ему хотелось вырваться из смрадной берлоги, пропахшей нищетой, болезнью, безумием.

– Не обижайся, что Даша говорить с тобой не стала. Она девочка добрая, вы поладите. Она сама к тебе зайдет, – пообещала тетя Нина. – Как у нее настроение будет, так она тебя и навестит. – Старуха расплылась в улыбке. – Такая из вас пара будет красивая!