Демон скучающий

– Вы можете нас познакомить?

– С Лидией?

– Да.

– Конечно. Она должна быть здесь.

Владимир ещё раз посмотрел на часы и быстро провёл Феликса в один из служебных кабинетов. Постучал, а получив разрешение, открыл дверь:

– Прошу.

И Вербин первым шагнул в комнату. И почти сразу остановился, присматриваясь.

Он ожидал увидеть современную художницу, как охарактеризовал Лидию Владимир, и, как позже признался себе, пребывал во власти штампов: в представлении Феликса современная художница должна была носить бесформенный, изрядно растянутый свитер крупной вязки, курить и говорить хрипло. Или носить яркую, вызывающую одежду с нарочито несочетающимися деталями и крупной бижутерией; ну и татуировки, конечно, куда без них?

Но он ошибся.

В кабинете Вербин увидел стройную женщину лет тридцати – тридцати двух, не более, облачённую в элегантный брючный костюм, белый топ с довольно большим, но не выходящим за рамки приличий вырезом и туфли на высоких каблуках. Короткие тёмные волосы гладко зачёсаны, большие серые глаза прячутся за тонкими стёклами очков в изящной оправе, макияж лёгкий, подчёркивающий, но не броский, создающий впечатление, что его нет и женщина выглядит так, как она выглядит, лишь благодаря природной красоте.

Если возвращаться к клише, Дабре больше походила на спонсора выставки, чем на её куратора – современную художницу.

– Лидия, позволь представить Феликса Вербина, детектива из Москвы.

– Детектива? – Она едва заметно улыбнулась. – Частного?

– Нет, казённого, – пошутил Феликс. – Я старший оперуполномоченный по особо важным делам. Московский уголовный розыск.

И мягко пожал протянутую руку.

– Очень приятно, полицейский Феликс. Наверное.

Ещё одна лёгкая улыбка.

– Лидия, ты не против, если я вас оставлю? У меня пара депутатов…

– Конечно, Володя, увидимся.

– Увидимся.

Заместитель директора исчез.

– Присаживайтесь.

– Спасибо.

– Вы по поводу этого ужасного скандала?

– Совершенно верно.

– Прислали на помощь?

– Ни в коем случае. Уверен, коллеги прекрасно справятся без меня. – Вербин раскрыл записную книжку. – Я расследую другое уголовное дело. Оно возбуждено в Москве, но может быть связано с этим… ужасным скандалом.

Он намеренно сделал короткую паузу перед тем, как повторить её слова. Лидия это поняла.

– Вы можете сказать, что это за дело?

– Убийство.

– Ужасно. И кого убили?

– Человека по фамилии Чуваев. Алексей Валерианович Чуваев. Вам о чём-нибудь говорит это имя?

– А должно?

Или Дабре действительно не слышала о Чуваеве, или была превосходной актрисой, но ничто в «реакции тела» не противоречило прозвучавшему ответу: взгляд, мимика, дыхание, жесты – всё говорило о том, что Лидия впервые услышала имя убитого в Москве… художника?

– Я приехал как раз для того, чтобы понять, знакомо ли оно хоть кому-то здесь?

– Могли бы просто позвонить, полицейский Феликс. – Она больше не улыбалась, но в тоне прозвучал намёк на иронию.

– В следующий раз – обязательно.

– Прекрасно. В таком случае…

– Как получилось, что Абедалониум выбрал вас на роль куратора?

– Разве мы не закончили?