Демон скучающий

На этот раз собеседник Селиверстова понял. И удивлённо распахнул глаза:

– Но кто?

– Теперь не важно, – вздохнул Фёдор, раздумывая над тем, не заказать ли третью соточку коньяка? – Орлик… или сам Ферапонтов… Или кто-то ещё… Какая разница? Кто бы это ни сделал, он уже это сделал. И нужно думать, как нам теперь поступать и что предпринять. Мы ведь, в конце концов, предприниматели.

– Всё рушится, – глухо сказал Кукк. И заказал третью сотку.

Селиверстов решил его не догонять.

– Я бы использовал другое определение, но согласен с твоим.

– Удивляюсь твоему хладнокровию.

– А что ещё остаётся?

– Ты понимаешь, что на кону?

– Всё. – Фёдор посмотрел Урмасу в глаза. – Если полицейские докажут нашу причастность к тем развлечениям, откупиться не получится.

– Думаешь, не сможем? – Кукк вновь округлил глаза. – Денег у нас с тобой много, все возьмут, кому предложим.

– Скандал слишком громкий, – объяснил Селиверстов. – Нас разденут догола, обещая, что выкрутимся, но в конечном итоге всё равно посадят.

– Может, уехать? Откуда выдачи нет?

– С Дона, – буркнул Фёдор.

– Я серьёзно. – Урмас покрутил в руке бокал. – Пересидеть надо.

– Если о нас узнают, то объявят в международный розыск.

– Там всем плевать, что мы здесь преступники.

– А вдруг окажется, что не плевать и нас выдадут?

– У меня есть второе гражданство.

– У меня тоже, и что? Для них мы просто ребята, которых интересно раздеть.

– Здесь мы тоже ребята, которых интересно раздеть.

– Да, но здесь мы можем отбиваться.

– Как ты собираешься отбиваться от обвинений в педофилии?

– А как они сумеют привязать нас с тобой к тем развлечениям? – поинтересовался в ответ Селиверстов. – Ты снимал свои игры на видео?

– Нет.

– И я нет. Доказательств нет, а от всего остального можно отболтаться.

– А если нас снимали скрытно?

В ответ Фёдор махнул рукой:

– Предполагать можно что угодно.

И почти минуту они сидели молча. Затем Кукк осторожно уточнил:

– То есть ты рискнёшь и останешься?

– Сразу точно не побегу.

– Предлагаешь сидеть и ждать, чем всё закончится?

– В первую очередь я предлагаю подумать над тем, как это вообще стало возможным? – Селиверстов подался к собеседнику и понизил голос: – Как получилось, что Абедалониум узнал о наших маленьких секретах? И узнал такое, о чём мы с тобой даже не подозревали?

– Я всю голову сломал, – признался Кукк. – На вечеринки Ферапонтов чужих не звал.

– А что мы знаем об Абедалониуме? Как его настоящее имя? Как он выглядит? Мы ничего не знаем, и можно предположить, что он был на тех вечеринках.

Урмас покачал головой:

– Фёдор, ты перегибаешь. Во-первых, Ферапонтов в компанию людей не по объявлению набирал. Я перебрал в памяти всех и считаю, что ни один из нас не может быть Абедалониумом.

– Я не уверен, что мы вспомнили всех, но скорее соглашусь с твоим выводом.

– Во-вторых, мы все замазаны, если не в убийствах, то по другой статье, тоже весомой. И ни у кого из наших, я специально навёл справки, нет сейчас настолько серьёзных проблем, чтобы он слил ту историю. К тому же таким замысловатым способом. Если бы кого-то прижали, причём втайне, что само по себе звучит неправдоподобно, мы бы узнали о происходящем не из скандала в прессе, а во время визита следователя. Или визита к следователю.