Дурень. Книга вторая. Позывной «Калмык»
Усидел у окошка, в правой почти послушной руке карамультук сжимая, Кох. А внизу события развивались точно по плану. Александр Коморин, Кузьма Воротников, Ерофей Кобозев по прозвищу и по факту Однорукий и Агафон Неустроев приготовились, распределив окна. День был солнечный и солнце, добравшееся к этому времени до своей высшей точки, не сильно и высокой зимой, било прямо в глаза подъехавшим грузинам. Что это не русские видно было сразу. Товарищи были в черкесках. Пятеро в коричневых. А шестой, по-видимому, князь Русишвили, в чёрной с серебряными газырями. Все шестеро были в мохнатых овечьих шапках. Нет, терские казаки тоже так могли вырядиться, но ждали же не казаков, потому никаких сомнений у встречающей стороны не было.
Грузинцы подскакали к флигелю и остановились, сбившись в кучу. Потом двое соскочили с коней. Один принял у своих уздечки трёх заводных лошадей и повёл их к коновязи, а второй, поигрывая плетью, вразвалочку по прочищенной Никодимом дороге направился к крыльцу флигеля. Коморин вооружился колуном. Так и планировали, если к флигелю не всей толпой ломанутся, то разведчика или посланца встретить дружеским ударом в лоб обухом колуна, не поднимая шума. Тем более, что рассчитывали на худшее, на девять человек.
Стучать и кричать: «Эй, хозяева, встречайте гостей», бородатый и здоровущий, не меньше Коморина грузин на стал, он ногой отворил дверь и перешагнул порог. В сенях окон нет и с яркого солнечного дня вошедший ничего разглядеть не мог. Он сделал шаг вперёд, дверь за ним закрылась и тут обух колуна весом в пару кило прилетел ему туда, где папаха кончается, а горбатый нос начинается. В лоб и переносицу. Подпрапорщик силушку не сдерживал, решили воевать, так чего церемониться – пленные не нужны.
Хрясь. Железо переломало все кости на пути встретившиеся и в твердокаменных мозгах застряло. Даже не пискнув, грузинец сложился в коленях, ступнях и пояснице и в позе эмбриона прилёг на брошенный на пол кусок овчины. Операция «Шота Руставели» началась. Князь Русишвили пока сидел на коне и ждал.
Уже потом Сашка среди бумаг отчима случайно найдёт вырванную из книги, явно печатной, страничку, она была на грузинском языке и словаря рядом не наблюдалось. Сашка её отложил и почти забыл о ней, но в Москву с собой взял и там на рынке нашёл грузин, конями торговавшими. Покупать для своего конезавода, планируемого, у товарищей, было нечего. Нет, кони были неплохие, даже замечательные, какие-нибудь Ахалтекинцы, но Сашке нужны были тяжеловозы, и эти мелкие хоть и красивые коняшки на них не походили. Или путает чего Кох? В Грузии же Аргамаки. Так и оказалось – это были кабардинские лошади или аргамаки. Лошадей покупать не стал, но разговор с продавцами завёл, коней похвалили и между делом спросил не умеет ли кто читать написанное на грузинском языке. Нашлось множество знатоков. Оказалось, что это кусок какой-то истории о происхождении рода Русишвили. Оказывается, у царицы Тамары или Тамар, той самой, муж был русский. По листочку этому выходило, что происходят князья Русишвили от одного из дружинников русского князя Георгия Андреевича – первого мужа царицы Тамар. Согласно этой легенде, русский витязь остался в Грузии и был возведен в тавадское достоинство. Дети его и потомки стали именоваться Русишвили (букв, «дети русского»).