Дурень. Книга вторая. Позывной «Калмык»
– Не знаю, Ксюша, вот словно толкает кто, нужно именно калмыков. А вдруг это оттуда знак, – Виктор Германович ткнул палец в потолок.
Потолок был эксклюзивным. Кох вспомнил, как в далёком 1976, кажется, году у них в квартире, делали ремонт шабашники. Делали они его настолько необычно, что всё запомнилось в деталях. Налили товарищи в тазик воды. Сверху плеснули керосина, взяли коричневую типографскую краску и чуть туда покапали. Потом немного размешали воду и сверху на пятна керосина и краски положили лист белой бумаги формата А-4. И сразу его вынули. Весь лист в разводах. Они его сушить, эти шабашники, повесили. И так много листов. Много – много листов. А потом на клей ПВА на стены стали клеить и на центр потолка, а вокруг на потолке потом светло-коричневым побелили, линию, в смысле, квадрат ограничили, какие-то завитушки по углам оттрафаретили и в конце краской эмульсионной с разным колером набрызгали. Такая щеточка у них с жёстким ворсом, макают в краску и пальцем по щетине проводят и весь потолок в мелких капельках цветных. Получилось, как во дворце, мрамор или как уж этот бело-коричневый камень называется и потолок в тон и в узорах.
Вот в зале этом, когда ремонт делали, Кох и нанял строителей, объясняя им чего нужно. Не сразу удалось. Пришлось и художника дополнительно нанять и самому по типографиям бегать, краску добывать. И даже три раза с Николаем Ивановичем и Ксенией поругаться. Зато сейчас смотрится это эксклюзивно и очень дорого. А шабашники эти теперь за небольшой отступной Сашке делают такой ремонт всем желающим, и желающих с каждым месяцем всё больше и больше. Пусть по десять – двадцать рублей, но строители каждый месяц приносят Ксении денюшку, которую по договорённости с Сашкой, сестра тратит на племянников. Их теперь трое. В прошлом году Ксюша родила ещё одного мальчика. И, конечно, при родах присутствовала Анна, заинструктированная Сашкой по поводу мытья рук спиртом и прочей гигиеной. Роды прошли успешно и удачно. Так что теперь у Сашки есть маленький племяш, которого в честь него назвали Александром. Третий уже.
Ездил в Москву Сашка не только за семенами. Главное, что он совершил в первопрестольной – закрыл кредит или ссуду, точнее, что под залог деревеньки, села Болоховского и самого терема со всеми постройками, взял в Дворянском банке его отец майор артиллерии князь Сергей Борисович Болховский. Четырнадцать тысяч рублей серебром выложил. При этом именно серебром, чтобы не заморачиваться с пересчётом и взимания процента при уплате ассигнациями. Привезли они с Андрюхой Павлидисом целую телегу серебра, скрытого сверху мешками с льняной пряжей. Триста с небольшим кило серебра получилось. Все эти рубли собирались три года с помощью продажи «лекарств» спиртосодержащих. Теперь осталось только выкупить у банка «Басково», и больше никогда не иметь с этим обдираловом дела.
Третьим делом было покупка лошадей для конезавода. Тут случился интересный эпизод. Сашка, заработав немного денег на торговле щенками кавказских овчарок, решил прикупить ещё одну кобылу высокую на базаре в Туле, приехал, прошлись они с Павлидисом и Николаем Ивановичем по конному рынку и разочаровавшись решили уже двигать восвояси. Ничего высокого не наблюдалось. И тут, проходя мимо приличной толпы у самого входа, Сашка услышал знакомое слово «Суффольский панч». Это ведь его вороная пара этой породы. Кох сразу в толпу вклинился. Там жеребёнка продавали. Такого ярко-рыжего. Чуть не красного.