Барин-Шабарин
– Скажу, так будешь Федей, – настаивал я, сжимая пальцы в кулаки.
– Э-э, все, хватит, я понял. Ты же не думаешь, что на тебя управы не найдется? – говорил Ухватов, выставляя руки вперед. – Поехали обратно. С тобой поговорят люди, и ты все поймешь.
– Я уже все понял, – считая в уме, как советовал психолог, сказал я.
Не нужно было даже учиться у опытных менеджеров, участвовать в семинарах и конференциях, чтобы понять, что здесь творится. Пилят бюджет, списывая потери под боевые действия. А еще, я в этом полностью уверен, гуманитарка, которая идет и по бюджету, и со стороны многих организаций, рассчитана на более чем две тысячи человек, а волонтерская так и вовсе может дербаниться сразу по выезду в регион. А я не заметил ни одного новоиспеченного гражданина РФ. Тут и двух-то тысяч человек не проживает.
На одного человека по бумагам приходится в день порядка полутора тысяч рублей. Не так уж сложно подсчитать, что если гуманитарку не раздать, или отвезти не государственную, а волонтерскую, в день только на этом выходит чистоганом сумма около трех миллионов. Пусть из этих денег миллион уходит на действительную помощь, что вряд ли, но даже так за месяц некоторые личности могут наварить миллионов шестьдесят рублей. Учитывая воровство из целевых средств, направленных на восстановление города и деревень, дорог, для социальных выплат людям, которых здесь и нет… Воруются очень, очень большие деньги. Кто там со мной поговорит? Нужно приезжать сюда сразу с бойцами и просто брать всех и крутить.
– Покажи мне хоть одного человека, – потребовал я. – Где кто-нибудь из тех двух тысяч?
– Значит, ты из тех, кто наивно думает, что мир изменчив к лучшему, что красота его спасет, или сила в правде? – задумчиво и даже несколько сочувственно сказал Ухватов. – Поехали, покажу таких же упертых. Вернее, одну упертую – бабку с детьми.
В глазах моего сопровождающего впервые я увидел человеческую эмоцию, из тех, что из скотины превращает существо в человека. Наверняка и он когда-то хотел быть честным, желал изменить мир, сделать что-то нужное и полезное. Но вот появились такие «ухватовы», которые дали денег, подсадили на власть, как на наркотик. Где-то припугнули, где-то подставили, извечный «кнут и пряник» сработал, и сам Ухватов сдался, стал частью гнойника. Ведь порой достаточно одного проступка, ошибки, чтобы полностью подмять свою совесть и честь под систему.
Только я смотрел смерти в глаза и уже видел, как старуха замахивается косой. Меня уже пугали, меня уже ломали, и я выстоял. Сложно представить, что такое они могут выкатить, чтобы я все-таки из Энакина Скайуокера превратился в Дарта Вейдера.
Болевые точки у меня, конечно, тоже есть, правда, далеко отсюда, на Алтае. Там мама, сестра, ее непутевый муж и подрастающий сорванец-племянник. Но туда даже длинные руки здешних воров вряд ли дотянутся. А дотянутся – так их обрубят и не подумают даже извиниться. Соседи у меня суровые, да и сестра стреляет неплохо, и не только из охотничьего оружия. Было дело, даже рвалась со мной на контракт, несмотря на то, что сыну три года. Так что любого чужака там встретят, а после жаркой встречи – высушат.