Анна Нимф

– Я предлагаю то, что её спасет, и даст тебе время…

– Идиотский план. Нет!

– Я говорил, тебе не понравится. Но он рабочий…

– Алан…

Мы, наверное, продолжили бы на повышенных тонах, но в этот момент в дверь кто-то позвонил несмотря на то, что звонок существовал для проформы. Входной замок никогда не запирался.

Приветствовать визитера отправился Ал, потому как я ощущалась себе в этот момент цементным мешком – нельзя за вечер проигрывать дважды. Визит к деймону – первая просадка. Медальон, сосущей жизнь из Алана, станет второй, фатальной для моей уставшей на сегодня психики. Тогда я сдамся деймону очень быстро, и это будет идеально просраный за всю мою жизнь бой.

Нужно придумать что-то другое.

За дверью мог оказаться, кто угодно – доставщик пиццы, перепутавший адрес (подобное случалось не единожды), очередной клиент с нераскрытым мистическим делом, бездомный, ищущий убежище на ночь. Но на пороге стоял некто незнакомый в темной одежде – курьер? И Алан после слов «это вам» принял в руки коробку без надписей. В каких иногда возили из магазина фарфор. Ни этикеток, ни опознавательных знаков.

– Что это?

Раскрытые створки, и после вытянувшееся от удивления лицо напарника. Именно такое, как сейчас, я созерцала впервые.

– Алан?

– Это… Он сделал это. Для тебя…

Во мне клубились предчувствия – почему-то радостные и очень страшные. Хотелось верить во что-то хорошее, как в детстве, но накрывала тревога.

– Кто?

– Деймон. В этой коробке… Грехт-куриллис.

Я даже отсюда ощутила ту самую поганую черную энергию. И потеряла дар речи.

– Он… с рукой?

– Что?

– С рукой… Доры?

Вот что меня пугало, что эта штука приехала вместе с ее отпиленной рукой.

– Нет, – с тем же удивлением, с которым до этого смотрел на медальон, Алан теперь смотрел на меня. – Даже без пальцев… И в защитном панцире из рун.

Вот это да.

Мне только теперь стало ясно, что этим вечером не нужно больше куда-то ехать, решать проблемы, искать ключ к сложнейшей головоломке. Можно просто еще раз выпить и выдохнуть. А деймон поступил чрезвычайно умно – он только что филигранно выиграл этот раунд, безмолвно оставив меня в «должниках». Потому что помощь он все-таки предоставил. Ведь только бессовестный урод скажет после такого «я никому ничего не должен», а человек совестливый будет понимать, что за «да» дают другое «да» – где и когда? Это уже вопрос.

Мне было сложно смотреть на Грехт-куриллис даже в коробке. Темные щупальца, казалось, трогают защитный кокон, силясь пробраться наружу. Редкая дрянь.

– Как он снял его?

– Я не знаю.

Одно мы знали наверняка – мы должны выехать как можно скорее и проверить Дору. Взглянуть на неё своими глазами, убедиться, что она жива и здорова. Помочь, если нужно.

Пока Алан возился в комнате для сложных артефактов, снимая с сейфа-шкафа защиту, а после устанавливая её назад после того, как водрузил коробку с медальоном на полку, я думала о деймоне. О том, как он, наверное, спокойно вошел в чужой дом, о том, как, не напрягаясь, магическим шепотом позвал артефакт к себе. Как тот безропотно подчинился, спрятал щупальца. Такому, как Дэйм, в этом мире могло подчиниться, вероятно, всё. А еще я думала о том, что в квартире Доры почую шлейф саркастичной и снисходительной улыбки, которая по обыкновению проникнет под кожу.